Очень много у меня воспоминаний о всяких моих работах. Вот один короткий эпизод, запомнившийся со времен админских телемаркетинговских.
Работа в медицинском центре. В числе моих обязанностей - отвечать на вопросы желающих записаться на прием. Желательно так, чтобы потенциальный клиент стал реальным. При этом важным правилом было максимально точно, на сколько это возможно по телефону, выявить проблему и записывать на прием только в том случае если специалисты клиники могли предоставить необходимую помощь и безоперационное лечение.
Пришел к нам как-то в коллектив новый сотрудник. Врач уролог. На мой взгляд он был довольно странным персонажем. То его все жалеют в столовой потому что его жена домой ночевать не пустила, то за беляшами в середине смены из клиники свалит без предупреждения админов и мы ищем его по кабинетам, потому что его ждет на линии пациент и орет на нас. Но, вероятно, допускаю, что специалист он был сильный, потому что к его мнению и его предложениям стали прислушиваться и даже кое-что внедрять.
Вот про это кое-что сейчас и пойдет речь. Не помню как долго шла подготовка и обсуждалась его идея включить в перечень услуг клиники такую, как безоперационное увеличение полового члена. Мы администраторы народ маленький. К нам просто пришли однажды и рассказали об услуге, о том, как и что нам нужно объяснять дозвонившимся по данному вопросу и запустили рекламу такой штуки - "Экстендер".
Полились звонки и записи. Довольно сложная задача отвечать мужчинам на вопросы про их члены при этом сканируя каждого, не шутник ли он часом. Так, как шутники и весельчаки всех размеров и масштаба посчитали своим долгом прояснить ситуацию.
Однажды сижу я в кабинете, наслаждаюсь передышкой (звонки то шквалом, то с гигантскими перерывами, этой магии я так и не поняла, но так было постоянно). Так вот. Преспокойно открываю paint и пытаюсь себя развеселить и взбодрить рисуночками на актуальные темы. Рисую этого врача, стоящего с сантиметровой лентой, удивленно созерцающего результат своей работы, рисую утро в курилке и другие процедуры, как вдруг крик из коридора:
- Где он? Где этот гад? Я сейчас ему хуй-то оторву, а потом отращу обратно! Где он?
Ну тут даже я при всей своей кабинетозависимости выглянула посмотреть, что происходит.
Оказалось к нам приехал с проверкой, какой-то важный чел из клиники поглавнее. Эта филиалом была. Маленький, полненький, с суровыми глазами, злой как вепрь, этот человек бегал по коридорам в поисках нашего новатора.
Очевидно дядьку того как-то удалось успокоить. Услуга по сей день предоставляется. (Проверила только что). Я уже 18 лет, как покинула это место, но есть у меня склонность хранить всякие свои рисунки и стишки в купе с воспоминаниями. Натыкаюсь иногда на эти картинки. Вот и вспомнилось)
доктор взирает на успешный результат своей работы
В кабинете андролога
утро в курилке. коричневое это кофе ежели что;)
Теперь телеграмное приглашение, в лучших традициях, как грится)) Добавляйтесь, чо нет то? Это будет как я как блогер)) https://t.me/lovepartisan
В августе 1984 года хисаракские душманы вели себя крайне вызывающе. Они каждый день обстреливали стационарный пост боевого охранения «Зуб Дракона», через день обстреливали из миномётов ППД полка и вообще припухли и оборзели, как говорилось у нас в батальоне. Их борзое поведение убедительно отразилось в выписке из Журнала Боевых Действий от 25 ноября 1985 года, сделанной старшим лейтенантом Денисовым Сергеем Николаевичем. Ноябрь - это немного не август, но дата не меняет сути вопроса, ибо душманы плохо вели себя всегда.
Журнал боевых действий 682-го Рухинского полка от 25 ноября 1985 года:
4.00 - Обстановка без изменений.
6.00 - Обстановка без изменений.
7.15 - Расположение 1-го МСБ обстреливает снайпер.
7.30 - Вертолёты отказываются работать по постам, ввиду обстрела из стрелкового оружия.
8.00 - Обстановка без изменений.
8.45 - Начался миномётный обстрел ППД полка.
9.00 - Обстрел прекратился.
9.00 - Доклад "Донора": в расположении упало 4 мины, последствия выясняются. Жертв нет. Телефонная связь оборвана.
10.00 - Обстановка без изменений.
11.35 - Через советника получены данные о выходе банды мятежников с ДШК и миномётами в количестве 200 чел. в районе "Лев-14,3", отм. 3405, для усиления имеющейся там группировки.
12.00 - Обстановка без изменений.
13.40 - Доклад с "Вершины-29". По посту работает снайпер.
14.00 - Возобновился миномётный обстрел ППД полка. Доклад с "Вершины-24". Обстрелян из ДШК и СО из района "Шакал" 0943 (7).
14.30 - Доклад "Вершины-23". Обнаружен замаскированный дом (Тигр 53.6). Ночью наблюдается движение.
14.40 - Доклад "Вершины-28". Обстреливается из миномёта из района "Тигр 25" сев. н.п. Карваше.
14.48 – В сторону Рухи движется колонна "зелёных".
15.13 - Доклад "Вершины-26". Обстрелян из ДШК, миномёта и СО из района "Слон 10.1".
Командование полка отказалось терпеть подобное безобразие и поставило задачу в очередной раз «нагнуть» в Хисараке банду Саиб-Хана. Наш горнострелковый батальон взял под козырёк и приступил к реализации «воспитательных» мероприятий.
Осень 1984 года. Седьмая рота движется на боевое задание через сад н/п Руха. Справа на лево: ряд. Мазык, ряд. Борисов, ряд. Щербина, ряд. Байрамалиев. Над левым плечом Щербины видна моя голова.
Один из прекрасных летних южных вечеров на Третьей точке застал меня в компании с Мишей Гидроквасом, и плавно перешел в тёмную ночь. Мы дежурили изо всех сил, не спали и почти не нарушали Устав гарнизонной и караульной служб, ибо нутром чувствовали, что вокруг нас что-то есть, и это что-то всегда где-то. На втором часу дежурства, как говорится, «Наташа Ростова почувствовала кружение головы, слабость в членах и лёгкое домогание». Кто-то явно намеревался домогаться к нам с Мишей, о чем свидетельствовали приглушенные звуки на склоне. Ниже нас по камням шаркали несколько десятков подошв. Нехилая толпа подбиралась к посту под покровом естественной маскировки. От такого ночного приключения у меня обмякли ручки-ножки и в голове промелькнула сказка про шапку-невидимку.
Необходимого головного убора старшина на наш пост не выдал, только каски, поэтому мне резко захотелось, чтобы там, в темноте, шаркали подошвами наши. Основания для такой мечты имели под собой определённый резон, полк же пошёл на операцию в Хисарак. А если это окажутся не наши, то не видать мне дембеля, как паровоза горе Санги-Даулатхан, ибо такое количество ног затопчет нас как медведь морковку.
Если долго вглядываться во тьму, то вначале ничего не произойдёт. И потом тоже ничего не произойдёт, - в кромешной тьме ты ничего не увидишь. Мы с Мишей эту особенность знали, поэтому молча переглянулись, я кивнул в сторону Второй точки, мол, метнусь к Коменданту, доложу обстановку, а ты держи ухо востро и автомат наготове. Миша проинтуичил мои мысли, кивнул в ответ и нахлобучил себе на башку каску.
Пока пробирался среди скал на доклад, я успел подумать: - «У кого есть в дружбанах такой пацан, который с кивка головы поймёт, что ты вернёшься и примешь вместе с ним бой против невменяемой толпы тех, кто внизу. И чтобы ты понимал, что друган не сдастся в плен, не сбежит, ты придёшь и застанешь его на боевом посту. Ты не окажешься один на позиции, рядом с тобой будет сражаться друг. И даже если придётся обоим сдохнуть, то он всё равно останется рядом. Есть у кого-нибудь такой друг? У меня есть».
В тишине и темноте мне не захотелось окликать Бендера из-за тех, кто двигался внизу, поэтому я наощупь молча пробирался среди скал и волновался, вдруг Олег услышит моё приближение и выстрелит. Из-за этой мысли я, внутри себя, жестко крыл матом чуваков, топотавших по склону, и планиды, сошедшиеся над Зубом Дракона. По их дурацкой прихоти я вынужден был щемиться на укрепления, построенные собственными руками, из которых меня могли пристрелить мои собственные друзья. Более неблагодарной участи придумать было сложно. Нам загодя следовало предусмотреть подобную ситуацию и договориться о совместных действиях, чтобы не поубивать друг друга, но мы не подумали заранее, и я оказался в обстановке, когда оставаться на Третьей точке было опасно для здоровья и идти на доклад тоже нехорошо. Вот она – горькая доля солдатская.
По итогу я прокрался на Вторую точку без эксцессов и стрельбы, как Чингачгук в лагерь гуронов, застал Хайретдинова в бодрствующем состоянии и доложил:
- Тарищ прапорщик, у нас под постом слышно движение. Видимо идут несколько десятков человек.
- Я понял. – Хайретдинов взял автомат. – Пошли, покажешь, кто там движется. Потом доложу по рации, если всё так, как ты говоришь.
Ну да, правильно, мало ли, кто чего докладывает командиру. Если есть возможность убедиться лично, нормальный военный должен пойти и убедиться. Кто-то из умных сказал: «Командир не должен доверять двум типам людей: первому и второму». Хайретдинов знал эту мудрость, прибыл на Третью точку, высунул голову через бойницу АГСа и послушал темноту. Затем втянул голову обратно на территорию поста, шепотом поставил нам с Мишей задачу:
- Смотрите тут в оба. Я мигом к рации, доложу и вернусь. Если эти, внизу, не кинутся на штурм, то огня не открывать. Они параллельно нашему хребту идут, не трогайте их, пока я не приду.
Классно сказал Командир! У меня от этого «не трогайте» распрямился позвоночник, я стал выше ростом и шире в плечах. А то крался, сгорбившись, к Бендеру на пост, трясся, как бы не «засветиться» перед чуваками и не подтолкнуть их к желанию проверить «какая группа крови у этого гринго». Или у этого кяфира, разница невелика.
Хайретдинов ушел между скал к радиостанции. Вернулся довольно быстро. Ну да, вряд ли захочется потравить с «Графиком» анекдотов, когда под постом движется несколько десятков человек.
- Должны быть наши. – Сказал мне и Гидроквасу Хайретдинов, затем снова высунул голову через бойницу АГСа и заорал вниз, в темноту:
- Эй, там, внизу! Стой, кто идёт! Пароль – три!
Если кто-нибудь в ущелье Хисарак попытается сказать, что не услышал голос Хайретдинова, не верьте в эту ерунду. Все, кому надо, всё услышали. Даже кому не надо, тоже услышали.
Внизу, под постом, сделалось тихо. Не стало ни шагов, ни шуршания камней… ни ответа на пароль. Притаились, детский сад, ей-богу! Как будто на склоне в 65 градусов можно спрятаться от нашего Прапора. На Зубе Дракона от Хайретдинова не уйдёшь!
- Эй, внизу, мать вашу! Я не на базаре, торговаться не буду! Если сейчас же не ответите, то впендюрю!
Внизу пацаны распространяли зловещую тишину. Хайретдинов сидел возле АГСа и прислушивался.
Через пару минут под постом снова зашуршали камни.
- С Хайретдиновым в кошки-мышки играть?! – Заревел Прапор через бойницу. – А ну, отозвались!
Внизу опять всё стихло. Прапор снял с предохранителя АКСУ, высунул в бойницу, направил вдоль склона.
- Ну, пацаны, вы сами себе подписали приговор, получайте!
- ТА-ТА-ТА-ТА-ТА-ТА-ТА-ТА! – Загрохотал АКСУ длинной очередью.
Со склона под постом, из двух разных точек, раздались два разных звука. Из середины колонны кто-то заорал душераздирающим воплем:
- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!
Другой персонаж крикнул из головы колонны борзым командирским голосом:
- Прекратите огонь! Девятая рота движется!
Хайретдинов перестал стрелять, снова заорал в бойницу:
- А какого хрена Девятая рота не отвечает Коменданту поста? М?
- Мы звукомаскировку соблюдали! Теперь всё, конец звукомаскировке. Теперь к вам на пост будем подниматься, на ночёвку остановимся.
Пацаны снизу принялись карабкаться к нам наверх, а Хайретдинов пошёл по Зубу Дракона предупредить своих часовых. Ясный пень, что все всё слышали, но мало ли что, лучше пройти и предупредить.
Минут за десять пацаны закарабкались к нам на вертолётку, сорвали «сигналку», которую я выменял на испорченные сухари. Пацаны тяжело дышали и сильно потели от натуги, поэтому за «сигналку» мы почти не обзывались. Гранату же, поставленную на растяжку, мы сняли сами. Не столько её было жалко, сколько пацанов.
Через пару минут вновь прибывшие почти благополучно рассосались по территории поста. Было уже достаточно поздно, пацаны были очень задолбанные, они повалились где попало и моментально отрубились. А я подумал, что гораздо спокойнее чувствуешь себя на посту в горах возле Хисарака, если рядом спят семь десятков вооружённых амбалов. Всё сделалось совсем по-другому: жизнь стала легче, жить стало веселее.
Поутряни пацаны проснулись, жеранули сухпая, получили команду приготовиться к движению. Стало понятно, что они сейчас уйдут, поэтому мы быстренько стали расспрашивать, кто же орал в ночной тишине «А-А-А-А» после очереди Хайретдинова. Оказалось, одна из пуль попала в камень, тот покатился и зашиб молодому бойцу то ли руку, то ли ногу. «Салага» в темноте подумал, что очень сильно ранен огнестрельным ранением и принялся издавать предсмертные крики.
От радости за то, что все наши оказались по итогу целыми и здоровыми, мы с Мишей поржали. А потом поржали ещё раз. Теперь уже всем постом Зуб Дракона, потому что пацаны из 9-ой роты на полном серьёзе стали искать у нас на посту ДШК и говорить, что мы вчера в темноте их обстреляли именно из него. Громче всех заливался смехом Хайретдинов, на втором месте - мы с Гидроквасом, ибо мы втроём точно знали из какого оружия стрелял Прапорщик. Все остальные бойцы с Зуба Дракона ржали просто так, себе в удовольствие, ведь они знали, что ДШК у нас на посту отсутствует.
Пацаны из Девятой роты не поверили нам, походили по позициям, поискали ДШК. По итогу его не нашли, ничего не поняли и подались дальше воевать злых душманов в злом Хисараке, а у нас на Зубе Дракона после их ухода остался пулемёт ПК, снайперка и автомат с подствольником. Нормально, да?! Если семьдесят рыл после каждой ночёвки будут терять по три единицы стрелкового оружия, то посчитайте пожалуйста, дорогие мальчики и девочки, через сколько ночёвок 9-я рота сделается безоружной.
Без профильного образования да и вообще просто не имея ни единого высшего, без резюме, без приглашения, попытаться устроиться на телеканал я бы не решилась, но вдруг возникает дикая мысль сделать сюрприз мужику и вот я уже стою в офисе редакции.
- Здравствуйте. Я бы хотела у вас работать. Можно?
Я была в него влюблена с 10 класса. Мы с подружкой ходили обучаться на Крымский телеканал "Электрон". Руководство канала набирало группы школьников по всему городу и бесплатно преподавали нам всякие тэвешные премудрости. Скорее кружок по интересам, чем реальная учеба. У нас с подружкой была собственная программа, чем-то похожая на "Утреннюю почту", для которой мы писали дурацкие сценарии. Вот и весь мой опыт. Андрей был нашим преподом по операторскому искусству. Сильно старше меня и сильно влюбленный в некую Юлию о которой приходилось слушать прекрасные былины.
17 летняя голубоглазка переполненная платоническим и секретным чувством. Вероятно он догадывался о том что эти глазки не зря так преданно на него смотрят, но виду не подавал.
Он в желтой футболке. Я в оранжевом сарафане. Качество огонь. Понять и простить.
После окончания школы мама увезла нас с братом в Армавир. Поступить в Краснодарский институт культуры не дала. Боялась, что меня растлят в общаге, а снимать квартиру не было возможности. Короче стояла насмерть и клятвам в мои антирастлительные настроения не верила.
Годы прошли. Я все равно перебралась в Краснодар. Похоронила одного мужа, второй избил и я развелась. И вот мне 23. Я по-прежнему веселая авантюристка, хоть и битая и со справкой о контузии. На зло всему злому я продолжала верить в чудеса и влипать в приключения.
Однажды на дискотеке в Хэллоуин, вижу Андрея и не было предела нашей радости от встречи. Закрутилось как в кино.
Его волшебная Юля сбежала с его другом на Кипр. Все последующие отношения тоже разваливались. На самом видном месте его квартиры красовалась рукотворная картина с лозунгом "Нет женщин, нет слез"... Я ощутила это, как нулевой шанс для себя, но влезла в отношения без долгих дум. Часто ли выпадает шанс осуществить любовные фантазии юности? Не часто. Ну вот и весь анализ ситуации.
Он как-то сразу перетащил меня к себе из моей квартиры. Все свободное время проводил со мной или брал с собой в гости к друзьям, представляя рыжей бабой своей мечты.
Я не обижалась. Это же Андрей. Он очень творческий. Творческим можно все. Как запретишь человеку с тонкой душевной организацией выражать свои чувства как велит душа? У меня и сейчас принцип не поменялся. Ты либо принимаешь то что есть таким какое оно есть либо уходишь.
И вот даже когда он говорил о какой-то Оксане и о том, что она подарила ему вот то и это, что по первому его желанию какая-то Оксана заедет за ним на Лексусе, я радовалась за него и за то, что его окружают такие замечательные люди.
Примерно месяц мы прожили вместе и вдруг однажды он сообщил, что уезжает к себе на родину, на Украину. Неизвестно на какое время. Вероятно на месяц или около того. Просил по-прежнему жить у него. Я так и поступила. А сразу после отъезда решила сделать ему сюрприз.
Прикольно же? Человек возвращается к себе на работу, а там я работаю...
Вот собралась с духом и поперлась к нему на канал. Дальше все, как и описала в начале. Зашла и заявила о том, что хочу у них работать. Народ опешил, с недоуменными лицами указали на кабинет главного редактора. Она задала мне пару вопросов и выяснив, что опыта у меня нет (детский кружок не считается), попросила написать сочинение, на тему - "Что такое журналистика и как я вижу себя в рядах их коллектива".
Я накидала какого-то высокопарного бреда с налетом фантастики и мне сказали, что можно попробовать.
За месяц стажировки я научилась включать компьютер, печатать в нем тексты своих сценариев и искать темы. Предложила 4 сюжета и все 4 мы отсняли и выпустили в эфир. У меня сохранился лишь один и меня там видно лишь две секунды. Качество ужасное, но вот как есть. Беру интервью у мастера по фен-шуй.
Ах, да, забыла сказать, что Оксана на лексусе была журналисткой программы, которую выпускал канал. Андрей узнал о том, что я к ним пришла, и написал мне письмо с рекомендациями в которых предостерегал меня не пить даже если будут уговаривать, не доверять почти всем, кроме Оксаны и в конце странная фраза: " Я ее люблю".
Хм... Что бы могло значить это? Наверное, что-то общечеловеческое. Какое-то глобальное чувство не включающее в себя полового инстинкта, ведь живет то он со мной, а Оксана действительно классная.
Ей я почему-то не понравилась. Может он и ей какое-то письмо написал. Я не в курсе была и не рефлексировала совершенно. Слишком много нового и интересного происходило вокруг. При этом Оксана была в каком-то неподдающемся моему пониманию перманентном депресняке и часто язвила отвечая на мои вопросы. Я задавала их преимущественно ей, так как и рекомендовал Андрюха. У меня не было причин не следовать его советам.
Однажды я увидела, как она плачет за углом здания в котором располагался наш офис, а Женька монтажер успокаивал ее. Через пару дней она уехала на Украину. Совпадение, подумала я. (До сих пор поражаюсь своему свойству не замечать очевидного).
Вернулись они вместе. Счастливые и лучистые. Я к тому времени получила за 4 сюжета 500р. которых не хватило бы на большую пиццу с кофе. Мне сказали что я могу продолжать работать, но денег у них примерно вот столько на оплату моего труда. Понятное дело я свалила.
Свои вещи из его квартиры забирала уже при Оксане. Все вообще происходило, как в бредовом сне, без разговоров, выяснений, все интуитивно. Просто вот вижу он с ней, надо собирать шмотки. Телефонов не имею, предупредить о своем приходе и обсудить удобное время не могу и он ничего не гворит. Прихожу с работы домой, а они там Винни Пуха смотрят и чай пьют. Я говорю, что мне нужно собрать мои вещи. Начинаю бродить по комнатам с мусорным мешком, они смотрят мультик. Я собралась, они мне гостеприимно чай предлагают. Чтобы им было непонятно, что мне хуево и больно я села пить чай и смотреть немножко в мультики, немножко Андрею в глаза. В них я не увидела ни капли раскаянья, но я невнимательная, как мы выяснили, так что может оно там и было.
Через два месяца он отыскал меня через подругу. В это время я работала в Анапе официанткой. Сказал, что очень хочет и будет счастлив видеть меня на своей свадьбе. Я пришла. Любовь, как я считаю, она истинная, когда ты любишь независимо от того, выбрали тебя или нет. Когда человек к которому ты испытываешь это чувство свободен и счастлив. Это не отменяет грусти, конечно, но я старалась не портить настроения гостям своим кисляком, так что улыбалась и говорила тосты, когда просили говорить.
Вот такой опыт был. Вообще жизнь у меня не победа на победе, но по своему оригинально выходит. Вот на телеке побыла. Да чего только не было с моей-то тягой к приключениям, мазохистичностью, впечатлительностью и романтичностью. Вот делюсь, вспоминаю, рассказываю. Разматываю клубок событий до наших дней в попытке отрефлексировать неотрефлексированное, чтобы сказать "...и по этому все так произошло".
А теперь закройте глазки все кто не любит приглашений в ТГ каналы. Сейчас начнется.
Приглашаю, дружить, болтать, слушать мои байки и может даже поддерживать. Иногда меня нужно поддерживать. https://t.me/lovepartisan
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Самым коротким собеседованием в моей жизни было такое:
(Я) – Добрый день. Меня зовут Мила. Звоню по объявлению о вакансии продавца консультанта.
(Женский голос в трубке) – Кто вы по гороскопу?
(Я, немного прихуев) – Козерог.
(Женский голос в трубке) – Вы мне не подходите.
(гудки) ту… ту… ту… ту…
Пришлось как-то пережить такое скоростное фиаско, но вот беда. Есть у меня привычка придумывать альтернативные варианты развития диалога, который никогда не разовьется в реальности. И я всё думаю. Почему не спросила какого именно гороскопа? Или почему с ходу не ответила, что по друидову я яблоня, по Майя – орел, по Китайскому годовому - обезьяна, по Славянскому - жемчужная щука, в цветочном - эдельвейс, а в дизайне человека вообще генератор 5/1?
Ведь я зачем-то, все это знаю, но никогда особо не понимала, как это может пригодится мне в жизни. И вот судьба подарила случай, а я не на всю катушку им воспользовалась.
Но это еще не все мои сожаления.
На днях подруга Сашка, которая взаимно влюбилась в астролога, выяснила у него, что и она и я, мы не козероги, а стрельцы… Вот такой вот поворотик.
А я даже не сохранила номер той тетки, чтобы сообщить ей кого она на самом деле потеряла((
Это немного необычно. Вот так вдруг, без всякой подготовки, стать стрельцом. Но тут ничего. Терпимо.
Редко бывало, чтобы весь личный состав Третьей точки сидел под масксетью и маялся от безделья. Обычно бойцы постоянно были заняты: то дежурством на посту наблюдения, то походом за водой, то с душманами сражались, то укрепрайон киркой и лопатой строили. На разгильдяйство времени было немного, но в один прекрасный августовский день вышло так, что мы с Мишей Гидроквасом и Саней Манчинским валялись на ящиках, томились от жары, и не знали куда себя применить. По удивительному стечению неустановленных обстоятельств, до компании к нам из спального СПСа выполз Андрюха Орлов. Он поднялся с четверенек, стряхнул с себя горную пыль и включил режим приколиста:
- Живёте тут, как свиньи в берлоге.
Эту мысль недавно высказал Хайретдинов, а пародировать старших по званию некрасиво. Любой культурный человек должен знать это с детского сада, во всяком случае я знал, потому ответил остряку-самоучке:
- Всё человеческое рано или поздно не по-человечески настигнет ум и сознание человека, а обезьяне этого не понять.
На мою реплику Орёл не обратил никакого внимания, видимо не понял кто кого кем назвал. Он обнаружил перед собой целых троих зрителей, занял центровую позицию под масксетью, и принялся лицедействовать в театре одного актёра.
- Слушайте прикол, пацаны! Када я до армии учился в «путяге» (путяга – народное название ПТУ), у меня был друган Вовчик. Осенью меня с ним, и всю нашу группу, отправили на картошку в какую-то деревню, а руководителем была матушка его кобылы, поэтому нам было всё по колено. Как приехали, мы сразу же набрали в сельпо две авоськи «Агдаму» по ноль-семь, и в первый же попавшийся вечер начали его употреблять. Засосали по стакану, засосали по второму, и тут захотелось нам танцев. А в нашей группе не было девок, ну и хренля там танцевать, друг друга за задницы держать под музыку? Это позор какой-то. В общем, девок нам захотелось. За ними надо было ехать, а с водительскими правами был только я. После второго стакана зрение у меня обострилось до орлиного, и я заметил рядом с соседним домом трактор с огромным силосовозом. В том доме жил мужик, он на этом тракторе работал. Не бухгалтером, а трактористом. Ну и пошли мы к мужику за девками. Налили ему стакан. Он накатил. Налили второй. А у него внутри уже поллитровка самогонки плюхалась. От «Агдама» он, как сбитый «мессершмит», спикировал пятаком в подушку. Пока пикировал, мы с ним добазарились за этот силосовоз. Он успел промычать: - «Шоб утром был под забором», – и воткнулся рогами в наволочку. Я залез за руль, пацаны набились в кабину и поехали в соседнюю деревню за девками. Пока ехали, ещё «Агдамом» шлифанулись. Приезжаем, а девки тоже насосались какой-то фигни, тоже сделались пьяные. Такие все стали на рогах и на измене. А тут мы на плацкартном тракторе подкатили и орём: - «Айда на танцы в соседнюю деревню!» Девки аж завыли от восторга. Набились к нам в силосовоз и покатили мы по раздолбанной дороге, по лужам и колдобинам. Нас с пацанами в кабине так матляло, аж «Агдам» из стакана расплёскивался, только половину можно было наливать. А девки в силосовозе за нами кувыркались - ноги выше головы! Визжали так, что нас за версту было слышно. С шумом и гамом приехали мы в соседнюю деревню, в клуб. Припарковались со всем триумфом, завалили внутрь, а у них, вот же хрень какая, магнитофон сломался - плёнку рвёт, музыку не играет. Всё, засада, приехали, танцев не будет. А у нас же «Агдам» и девки! Разве можно вот так всё бросить и пойти домой? Никак не можно. Оказалось, у них гитара в клубе была. Взял я тогда гитару и ка-а-ак залился! Как соловей. Как начал орать песни из «Машины времени»: - «Во-о-от, новый поворо-о-от! И мотор ревё-о-от!!!» - Орёл метнулся, уселся на зелёный ящик и начал прихлопывать себя по коленкам ладонями, отбивать такт музыки: - «Что он нам несё-о-о-от! Омут или брод»!
Голос у Андрюхи оказался высокий и красивый, почти как у Робертино Лоретти. Правда, владеть им он не умел, но тексты песен кричал громко. Допускаю, что Андрюха смог бы перекричать Робертино, но перепеть – исключено. Хотя бы потому, что нотной грамоте обучен не был, аккорды брал примитивные, и к тому же на посту Зуб Дракона гитара не была предусмотрена штатным расписанием. Поэтому Орёл орал перед нами, как говорится: «без онсамбля».
После громкого исполнения песни Андрюха продолжил основную канву деревенской эпопеи:
- А мы же только что мотором на тракторе ревели на весь колхоз и девки верещали за версту. Дык в клуб сбежалась вся деревня: и пьяные, и сильно пьяные. Мы танцы такие устроили, такое буги-вуги, что вся деревня стояла на ушах. Как говорится, танцуй, будто никто не видит, пой будто никто не слышит. Через какое-то время я понял, что если буду петь достаточно долго, то умру. Короче, решил сделать перерыв. И тут все полезли ко мне со стаканом, захотели накатить с гитаристом. Девки на брудершафт, пацаны за уважуху. Тогда я второй раз ка-а-ак залился! Теперь уже «Агдамом». Со всеми девками пересосался, «Агдаму» набулькался, а ещё же домой надо было как-то возвращаться, а права были только у меня!
Слушал я Орла и удивлялся, зачем ему в таком состоянии потребовались права? Чтобы милиционерам отдать? В той ситуации лучше было их заранее спрятать и никому не показывать. А кроме того, у меня перед глазами всплыли картинки из моей собственной поездки «на картошку». Практически так всё и было, как рассказывал Орёл. «Фаустпатроны», девчонки, танцы, не очень исправный магнитофон в клубе.
«Фаустпатроном» в те времена называли толстостенные бутылки из тёмно-зелёного стекла емкостью ноль-восемь литра. Внутри находился напиток, в котором спирта содержалось столько же, сколько сахара.
Либо 16х16, либо 18х18. Такие напитки за формулу спирт-сахар называли термином «квадрат». Похмелье от «квадрата» приключалось страшное, поэтому нормальные пацаны впитали наставление старших поколений и полюбили пищевые продукты с низким содержанием сахара и высоким содержанием спирта. Вот Орёл и говорил про «Агдам». Очевидно, что в этом вопросе он был просвещен более, чем в ПДД.
С ранней юности я, как химик, понимал, что самую большую угрозу для моего организма представляют не жиры, не белки и не углеводы, а спирты. Как химик художникам, я вам скажу, чисто по секрету, что ещё в десятом веке Авиценна заявил: - «Не бывает ядовитых ядов и лекарственных лекарств. Яд и лекарство – это одно и то же, вопрос всего лишь в дозировке». В этом деле Авиценна является безусловным авторитетом по сегодняшнюю пору, и, между прочим, написал «Канон врачебной науки». С его подачи студенты химического факультета БГУ имени В.И.Ленина подошли к вопросу дозировки со всей полнотой ответственности. Для определения количества активных веществ, поступающих внутрь человека с пищевыми продуктами питания, мы разработали специальную единицу измерения «Лигорыл». Исчисляется она по формуле: количество литров этилового спирта умножается на его концентрацию в продукте, выраженную в объёмных процентах, затем полученное значение делится на количество пьющих рыл. Сокращённо Лигорыл выражается так:
Литр * Градус / Рыло (литр, на градус, на рыло).
Единица получилась весьма удобная и информативная. После небольшой серии лабораторных экспериментов мне удалось установить, что лично я от семнадцати лигорыл делаюсь пьяным, от восемнадцати пою, от двадцати хожу по синусоиде, а двадцать два лигорыла вызывают у меня полный отрубон. То есть, если я натощак в одно лицо откушаю поллитровую бутылочку водочки, то следующая рюмка объёмом 50 мл срубит меня с копыт. Эти знания стали революционным прорывом в жизни человечества, по значимости сопоставимым с изобретением колеса и приручением электричества. Без единицы «Лигорыл» все мучались в терзаниях и сомнениях.
В те времена в Советском Союзе у водки было всего два состояния: в магазине водка либо есть, либо её нет. Не могло быть так, чтобы студенты в общаге собрались скоротать вечерок и предложили бы: «Давайте накатим по три рюмочки «Столичной»? Этого невозможно было сделать, потому что ты мог прийти в магазин и не обнаружить там никакой «Столичной». Зачем ты будешь с дружбанами за неё договариваться? Однако советская торговля никогда не бросала нас на произвол судьбы, и мы точно могли рассчитывать, что не будем обречены вечером засыпать в трезвости и тоске. Что-нибудь советская торговля в магазин непременно должна была доставить. Загадка заключалась лишь в названии зелья. Легко можно было угодить в ситуацию, когда мы договорились испить по три рюмочки «Столичной», кто-то взял сброшенные в общак деньги, прилетел на крыльях любви в магазин, а там вступила в силу ситуация «водки нет». Водки нет, зато пиво есть. Или «Агдам». Или «Ркацетели». Что делать в такой ситуации? Бегать между магазином и общагой, метаться в нудных переговорах, договариваться по сколько рюмок пацаны захотят выпить «Агдаму»? А вдруг кто-то упрётся рогом и захочет испить кастрюльку пивка? Что в такой ситуации делать? По мобиле из магазина позвонить дружбанам было невозможно, потому что ни у кого в Союзе не было тогда мобилы, даже у самого Андропова. Тут и пришла к нам на выручку единица измерения «Лигорыл». С этого момента наступила полная прозрачность и ясность в этом вопросе. Переговоры по вечерам стали происходить в лёгкой и непринуждённой манере. Примерно так:
- Сколько брать?
- Давай, 20 лигорыл.
- Да, ну, не надо напиваться. Давай по семнадцать и по койкам.
- Тогда давай по восемнадцать. Поорём песен под гитару, а потом – по койкам.
После такой содержательной, насыщенной интеллектом беседы, любой сопляк шагал в магазин с карманом мелочи и сияющей улыбкой на устах. Он был твёрдо уверен, что вечер не пройдёт даром, даже если водки нет. Он пересчитает оговоренную цифру лигорыл либо в винный, либо в пивной эквивалент быстро, оперативно, почти без логарифмической линейки.
Пока я обдумывал всю эту важную научную информацию, Орёл устал махать руками, утёр рукавом гимнастёрки со своего подбородка слюни, набрызганные в порыве вещания, и удалился в СПС покемарить в отдыхающую смену. Саня Манчинский смахнул набежавшую от приступа ржачки скупую сержантскую слезу и полез похрапеть в другой СПС. Главное, чтобы подальше от Орла, иначе этот негодяй опять начнёт что-нибудь рассказывать, и тогда хрен уснёшь, а ночью на посту будешь спички себе вставлять в глаза, чтобы веки не закрывались.
После представления Орлова мне не хотелось смеяться, а грустно думалось в моей подстриженной башке, что, по большому счету, тут надо плакать. Что Орёл видел за свою короткую жизнь? Что он успел попробовать? Пять стаканов «Агдама» и пережмякать всех девок в деревне? Офигеть, достижение. А зачем это делать, какой в этом смысл, какое удовольствие? Он же был пьяный в зюзю, назавтра хрен вспомнил их имена. Да и женщина должна быть у пацана одна, и не взмыленная, а напомаженная.
После «представления» Орлова я подумал: - «Боже, кого в армию призывают - обнять и плакать». Пацан дожил до восемнадцати лет, а в его башке было пусто, как зимой в скворечнике. Он ещё не успел ничего ни понять, ни осознать, а его взяли в военкомате под белы рученьки и закинули на гору Зуб Дракона. Теперь он грязный, голодный и замученный постоянной жаждой ходит за водой по душманским минам и в него каждый день стреляет душманский ДШК, а когда он спустится с Зуба Дракона, его снова будут пинать узбеки. А впереди ещё полтора года горной войны. Доживёт он до дембеля?
К середине августа 1984 года наш пост № 12, Зуб Дракона, приобрёл славу самого воюющего поста в нашем полку. Причин было несколько. Первая и самая главная - непосредственный контакт с ущельем Хисарак, близость кишлака Хисарак и общее направление ущелья к границе с Пакистаном.
На противоположном берегу реки Панджшер, напротив Хисарака, обосновалось ещё одно вечно воюющее ущелье, под называнием Пьявушт. В нём тоже располагалось несколько кишлаков, в тех кишлаках также ошивалось некоторое количество мужиков, вынашивавших нехорошие планы. Но Пьявушт не такое глубокое ущелье, как Хисарак, не такое извилистое и не такое длинное. И направлен Пьявушт к Салангу, а не к Пакистану. Саланг, как бы, тоже ничего, тоже стратегически важный объект, но снабжение душманов боеприпасами, оружием, рекрутами, баблом и наркотой шло из Пакистана, а не с Саланга. Саланг обороняли наши войска. Периодически пьявуштские бандюганы, совместно с хисаракскими уродами забегали к Салангу с намерением устроить диверсию, но получали отпор и сваливали обратно в Пьявушт и Хисарак. Поэтому на посту № 15, расположенном над Пьявуштом, тоже периодически возникали заварушки и веселушки. Пятнадцатый пост тоже нормально воевал, но Зуб Дракона, всё-таки, воевал круче, потому что Хисарак круче Пьявушта.
В силу изложенных причин, как говорится, «однаждЫЙ, когда в юности я был вьюношей», притопал к нам на Зуб Дракона караван. Хайретдинов, как обычно, разгрузил с пацанов военное имущество, выделил час на отдых, а затем, засветло отправил всех «караванщиков» обратно, в полк. Пацаны поднялись с тёплой афганской земли, обтряхнули её частички со своего обмундирования и «намылились» неспешно канать вниз. Все, кроме одного. Он тоже, вроде бы, поднялся, вроде бы, отряхнулся, но уходить не стал, а очень даже, наоборот, обратился к Хайретдинову человеческим голосом:
- Тарышш прапаршшык, я – рядовой Чарыев, в Ваш распоряжэний прибиль.
Хайретдинов, то да сё, радиостанцию включил, с «Графиком» перебазарил, и, в ответ, Чарыеву:
- Молодец, товарищ солдат! Я рад, что ты прибыл. Я оч-чень сильно рад! Маршируй на «Третий точка» под командование сержанта Манчинского.
Примаршировал Чарыев на «Третий Точка» и затеялся знакомиться. А чё нам знакомиться? Рожи друг друга сто пятьдесят раз видели. Он вот-вот уже на дембель собирался пойти той осенью. Через месяц-другой можно было запускать в воздух осветительную ракету, орать в афганское небо: – «Дэмбэл давай!» Дембеля часто так делали, я даже видел, как они выкрикивали данную фразу на ракету, запущенную кем-то в стороне. Видимо, ими это воспринималось как маленькая частичка салюта в честь окончания срока их службы.
Офигенного знакомства с расшаркиваниями у нас не получилось. Мы расположились в тени под масксетью, взяли вонючие сигареты, закурили, - караван же пришёл, жрачки-курева притащил. Мы «кайфовали» и слушали Овезберди. Это такое имя у Чарыева. А чё, нормальное имя, туркменское. Пыхтел он в небо облачками дыма и самодовольно рассказывал:
- Я водытэл слюжу на кунг, которий батальонный кухня.
Командир 7 роты старший лейтенант Рязанов, командиры взводов лейтенанты Маслов, Старцев, Алиев (без головного убора не знаю кто) на фоне кухни Третьего горнострелкового батальона на базе ЗИЛ-131.
Прикол той службы заключался в том, что, даже если наш батальон уходил в горы на операцию, то в «располаге» всё равно оставалась приличная толпа народу: наряды, шмаряды, дневальные, хреняльные, хромые, косые. Их всех требовалось кормить, а повару практически без разницы, на пятьсот рыл готовить, или на пятьдесят. Палюбасу надо было встать ни свет, ни заря, воды в баки налить, сделать закладки, следить за процессом приготовления. А это обозначает, что повар не мог пойти в горы на боевую операцию. Если он уйдёт, то все хромые-косые будут сосать лапу, как мишка зимой в берлоге. Поэтому повар на войну не ходил. И Овезберди тоже. Куды ж он пойдёт-то? Батальонная кухня – это ответственный объект, а вдруг её надо будет перегнать куда-нибудь? Да и за ЗИЛом следить требовалось, ибо в армии всё, что не имело хозяина, бесследно растворялось. Сначала в неизвестном направлении растворялись катафоты, затем зеркала. В один из дней исчезали колёса. Так что от машины с батальонной кухней Овезберди нельзя было отлучать. А он зачем-то припёрся на Зуб Дракона. Что за фокусы? От нехрен делать, что ли?
- Каптан Суханаф знаи-и-ишь? – Ответил Овезберди на вопрос «что за фокусы?».
- Ну, да-а-а, замполит батальона.
- Я иму морда биль.
- Нахрена? С ума ты сошёл что ли, бить капитана по морде? – Я аж присвистнул от услышанного. Капитан Суханов в полной мере соответствовал своей фамилии, был сухонький такой, поджарый, неогромного такого росточка. Казалось бы, бей, не бойся, он тебя не одолеет. Но… НО!!! Он служил в капитанских погонах на должности замполита батальона.
- Слышь, братан, лучше бы ты мне по пятаку дал. Я бы дал тебе «отбратку» и нормально бы развлеклись. Зачем ты капитана бил? Заняться больше нечем на походной кухне?
- Э-э-э-э, нармалний! – Овезберди лежал в тени и улыбался. – Любой мужик мало-мало морда бьёшь, зафтр лючший друк будэт.
- То есть, ты так налаживал дружбу с замполитом?
- Канэчн. Вот пасмотрищь, он моя будэт оч-щен силно уважаешь.
- Ну, ты даёшь, Овезберди! Ну ты отчудил под свой дембель! Замполиту батальона врезал по пятаку! Хорошо, что он тебя всего-то на Зуб Дракона отправил, а не в сапёрную роту!
После прибытия Овезберди, к нам прилетел на вертолёте волшебник и скинул на пост несколько мотков колючей проволоки. Комендант Зуба Дракона осмотрел вновь прибывшие материалы и поставил задачу:
- Герасимович, Касьянов, хватайте моток проволоки и волоките к блиндажу. Там будем использовать его по прямому назначению. А пока вы этот моток туда притащите, остальные, кто не ведёт наблюдение на постах, те похватают лопаты и в темпе вальса наставят столбиков, на которые потом подвесим колючую проволоку.
Задача была понятна, даже, как бы, сильно понятна. Взяли мы с Бендером сапёрную лопату, просунули черенок в один из рулонов, и потащили с вертолётки к блиндажу.
Эта хреновина с проволокой оказалась тяжелой, как триста тонн тротила. Пока мы тянули её по вертолётке, очень задолбались, а когда слезли с более-менее ровной поверхности на косогор, поняли, что сейчас вообще погибнем на трудовом посту. На косогоре то один из нас оказывался выше, то другой ниже. Моток проволоки регулярно съезжал по черенку лопаты и со всей дури колбасил по рукам стальными колючками. Они торчали в торце рулона, как вилка в заднице, с разгона вбивались то в моё предплечье, то в Олегово. Мы периодически вскрикивали дурным голосом «ой», и смотрели, как из рук течет кровь. Через несколько десятков шагов бобина своими колючками изранила нам все руки. Мы наговорили ей некультурных слов и бросили на тропу прямо с лопатой.
В состоянии сильной физической и эмоциональной мобилизации я применил максимальную умственную мощность и вспомнил армейскую пословицу о том, что круглое можно катить. Мы установили моток проволоки на тропинку, я поставил на него обутую в армейский сапог ногу и толкнул по тропе на Бендера, который отошёл на несколько метров вниз. Мы решили, что бобина докатится до Олега и он её примет.
В этот момент из скал появился Хайретдинов, и давайте попробуем угадать, что же он увидел? А увидел он, как один балбес толкнул в сторону другого балбеса огроменную бобину проволоки. Та покатилась, набрала первую космическую скорость, и начала подскакивать на ухабах.
- Лови её! Лови! – Заорал Хайретдинов.
Ага! Поймаешь её. И поскакала наша бобинка в заминированный Мариштан.
Хитрожопый Бендер, растопырил было руки, как вратарь в воротах, но неожиданно вспомнил, что ему нету ещё и шестидесяти. Дабы не погибнуть в столь ранней юности, он перепрыгнул летящую на него бобину. Ясный перец, что она просвистела под Олегом, слетела с тропы на первом же повороте и самовольно покинула стационарный пост боевого охранения Зуб Дракона.
- Безмозглые папуасы! Вам ничего нельзя поручить! – Заорал Хайретдинов.
- Да мы, да она… - Залепетали мы с Бендером в ответ. – Да Вы видели, какая она тяжёлая?
- Так, всё похрен! Отставить! Сейчас пойдёте за ней вниз с двумя вещмешками!
«Никчёмная ты моя, горемычная, беспросветная жизнь», – пронеслось у меня в голове. Повесив гриву, я почапал на Третью точку за пустым вещмешком.
- Димон, ништяк! – Встретил меня на Третьей Овезберди. – Паехали Мариштан!
Так понимаю, водитель ЗИЛ-131 умел говорить «поехали» и не умел говорить «пошли». А в этом была некоторая разница. Потому что там, внизу, нас ждала бобина колючей проволоки.
- Ты с ума спятил, Овезберди! Как же мы эту проволоку сюда притащим?
- Паехалы, Димон! Там винаград, абрикос! Фигня твой проволяка. Эт патом будэт. А сразу винаград будэм кушат Мариштан!
Угрюмо и набычено я потащил пустой вещмешок с Третьей точки к Хайретдинову. На ходу попытался сочинить какую-нибудь объяснялку, почему не надо ходить за этой гадской проволокой. Как же её нести-то? Вещмешок она проколет и вопьётся в спину своими колючками. Да она в вещмешок не влезет. Разматывать её из бобины внизу никак нельзя. Хрен скрутишь потом обратно.
- Димон, паехалы! – Восторженно бухтел мне вслед Овезберди. – Паехалы, не сцы!
Тем временем, ушлые душманы просекли движуху на нашем посту и решили дать нам под зад. Чтобы не повадно было.
Едва я спустился по тропе с Третьей точки на склон, обращённый к полку, из Хисарака начал долбить духовский ДШК. Если раньше духи стреляли одиночными, ну, максимум, могли запустить очередь в три патрона, то сегодня они разошлись не на шутку, и принялись колошматить длинными очередями. При таком плотном обстреле я подумал: - «Хорошо, что я свалил за склон. Хребет они не пробьют, меня здесь достанут». А духи творили что-то невообразимое.
- Ту-ду-ду-ду-ду!!! Та-да-да-да-да!!! – гремело эхо по горам. А по посту лупили крупнокалиберные пули:
- Чпок-чпок-чпок-чпок!!!
Обкурились что ли, черти бородатые?
В процессе этого обстрела одна пуля смачно врезала по скале, отрикошетила от неё, закрутилась, как циркулярка, и пошла вертикально вверх над постом, завывая как вьюга в стихах Александра Сергеевича. Обычно пули после рикошета разлетаются горизонтально. Они улетают от тебя, воют в воздухе, и этот вой потихоньку растворяется в далёких далях. А данная пуля пошла вертикально вверх. Сначала её вой затихал, затем она перевалила верхнюю точку траектории и пошла вниз. С нарастающим воем.
- Нифига себе! Будто по чьей-то смерти поёт, – подумал я.
- Товарищ прапорщик! – С Третьей точки раздался голос Манчинского. – Чарыева убило!
Конечно же, теперь ни о каком мотке проволоки не могло быть и речи. Мы все, кто был свободен от дежурства, кинулись на Третью точку. Может быть, ещё не убило, может быть, ещё можно спасти?
Когда прибежали, то стало понятно – уже не спасти. Пуля от ДШК влетела в бойницу АГСа, стукнулась в скалу, закрутилась с бешеной скоростью и попала Овезберди в основание черепа. Позвоночник превратило в белую труху и раскидало мелкими белыми крошечками по внутреннему убранству СПСа. Весь СПС оказался забрызган кровью и засыпан крошевом от позвоночника. Овезберди лежал на песке с разнесённым затылком, из жуткой раны на песок вылилась огромная лужа густой тёмно-красной крови.
«Ну, жопа! Полная жопа!» - Других слов я не подумал, потому что их не было. Лучше бы я согласился «поехать» в Мариштан. Мы бы с ним ушли с Третьего поста и пуля бы в него не попала. Пусть бы мы замучились поднимать на Зуб моток проволоки, но Овезберди был бы жив.
Почти мгновенно прибежал Хайретдинов с автоматом, скомандовал:
- Так, взяли бинт и перевязали его!
- Зачем, товарищ прапорщик? – Мы выкатили на Хайретдинова удивлённые лучпарики. – Бинты мёртвых не воскрешают.
- Знаю. А в штабе этого могут не знать. Скажут – хрен оказали помощь солдату, и он погиб от потери крови. Так что, бинтуйте. А я пойду по рации докладывать.
Манчинский разорвал ИПП, начал прибинтовывать на место практически оторванную от человека голову, я взял лопату и пустой цинк от АГСовских гранат. Вы не представляете, как воняет на жаре свежевытекшая из человека кровища. На неё тут же стали слетаться мухи и осы.
В полном офигении я собрал кровь Овезберди, набрал полный цинк. То есть, за пару секунд из него вылилось 5 или 6 литров, даже если бы его немедленно положили на операционный стол в реанимации, то никакие врачи ничего не смогли бы сделать. Тем более никто не смог бы соскрести со скал разбитый в мелкое крошево позвоночник.
С цинком в руках я горестно потопал с поста. Надо было похоронить кровь боевого товарища. Не оставлять же её мухам и осам.
Пока хоронил за постом кровь Овезберди, нечаянно столкнул с горы небольшой камень. Он полетел по склону, сорвал поставленную на растяжку гранату. Хлопнул запал. Я понял, что произойдёт через четыре секунды и залёг за скалу.
- Крррак! - Разорвалась стоявшая на растяжке «эфка». По звуку я понял, что стояла именно она.
После разрыва я встал из укрытия, вытянул в сторону поста шею с головой и крикнул на всякий случай:
- Пацаны, не стреляйте! Это я сорвал гранату!
Потом крикнул ещё раз, после этого взял лопату, доделал печальное дело и двинулся с лопатой на пост.
- А ну, стой, гад! Руки вверх! – Заревел из камней голос, который в Хисараке знали все. Потому что, это был голос Хайретдинова.
- Товарищ Прапорщик! Не стреляйте! Это я! – Какое счастье, что Хайретдинов задумал взять душмана в плен, а не пристрелить его. Если бы не это обстоятельство, историю про Зуб Дракона рассказывал бы кто-нибудь другой.
- Химик странный, опять ты?! От тебя одни неприятности! Как ты уже задолбал! А я думал – вот он, мой орден, вот он, мой пленный душман!
Потом за Овезберди прилетел вертолёт.
Штабные работники снова написали в посмертной записке какую-то ерунду. Ущелье Пьявушт находилось от нас за рекой Панджшер, Овезберди погиб не там, а на Зубе Дракона. И я не знаю, на сколько боевых операций он сходил за свою воинскую службу. На Зуб Дракона он пришёл с должности водителя походной кухни. И погиб…
Не представляю, что должен был чувствовать после этой истории капитан, замполит батальона. Ссылка бойца-водителя получилась какая-то неоправданно надёжная и жестокая. Надёжней, чем в сапёры.
Покупной горох невкусный. Горох нужно только воровать. (шутка)
Клясться я, конечно, не буду, но кажется первой кто меня вообще надоумил встать на путь колхозного разбоя, была мама. Сдается мне что дело было так: Она задумчиво стояла у окна, протянула руку и указала в сторону трассы.
- Видишь те тополя за пшеничным полем?
- Да.
- Там за тополями, если через дорогу перейти - гороховое поле. Мы раньше воровали горох, когда маленькими были...
Ну и всё. Долго ли безработному ребенку взять с собой подружку постарше и снарядиться в путь через пшеничное поле? Постирали парочку пакетов вот и готово.
Моим первым неприятным открытием стало то, что поля с виду и издалека такие ровненькие и пушистые, такие мягкие и волнистые на поверку оказались вывернутыми пластами земли, из которых и растет то, что посажено. Со времен той моей первой прогулки, а затем и пробежки по полю я не могу смотреть спокойно фильмы или клипы, в которых кто-либо радостно бегает среди ржи или пшеницы. С замиранием сердца жду, когда герой или героиня навернутся и сломают обе ноги сразу.
Короче добрались мы до того гороха. Сидим, ржем, собираем его в свои пакетики. Как вдруг видим сторожа. И сторож тоже нас видит.
Мы драпать. Он хватает велик и за нами. Мы через дорогу и в пшеницу. Он через дорогу и в объезд.
Оксанка, так звали мою подельницу, наверное, догадалась, что мужик этот будет поджидать нас прямо по курсу и молча побежала в сторону далекой рощи, где по моему твердому убеждению жил одинокий страшный прокаженный. Ну а я боялась ту рощу больше чем Фредди Крюгера и тупо направилась к нашим домам.
Выхожу потихоньку, пшеница уже по шею высотой. Осматриваюсь и встречаюсь взглядом со сторожем, который как раз подъезжает ровнехонько ко мне. Я в панике разжала руку и выпустила пакет, продолжая идти.
Он соскочил с велика и схватил меня за плечо. Что-то грозное орал и спрашивал, где горох. А я говорю, что мы только ели его, что ничего не взяли с собой. Вру я хреново так что понятно почему дядька не верил, но пакета со мной нет. Что он сделает? Заставил сказать как моя фамилия. Я сказала. А вот Оксанку решила прикрыть. Зря что ли фильмы про войну по телику смотрела? Своих не сдают. Придумала ей другое имя и фамилию. Живи Оксанка без позора. Я тебя не выдала. Главное прокаженному в роще там не попадись, а то зря мои старания.
Отпустил. Я потопала к дому, а обернувшись увидела, что он рыщет по полю в поисках пакета. Настырный дядька. Явно неравнодушный к своим обязанностям. Молоток.
Он не нашел пакет. Я знаю это точно, потому что на следующий день, вернулась на место преступления и нашла его сама. Это был самый вкусный горох на свете.
Оксанка, кстати, выжила. Наверное, в роще все же не было никаких прокаженных. Теперь она жена какого-то костромского депутата. Мать троих детей. Уважаемый врач. А ведь могла пойти по наклонной.
Ну а я. Я потом еще за кукурузой ходила и за огурцами. Сказано рецидивистка. Только вы никому. Идет?
Пройдя этот тест, вы узнаете, сколько нужно сосисок, чтобы спуститься по ним на дно Марианской впадины. А еще сколько их можно съесть, пока длится самый долгий в мире поцелуй. Не пропустите!
В свою защиту хочу сказать, что, во-первых, : я была ребенком все-таки, а во-вторых: у меня совершенно не было кукол, кроме одной гигантской с мягким тельцем и резиновыми остальными частями. Тельце постоянно рвалось и я без конца зашивала бедолагу разноцветными нитками, кое-как запихивая свободолюбивый синтепон назад, придумывая, что это у нас идет операция.
Наша семья вернулась в Крымск с прошлого папиного места службы. С острова Новая Земля. Когда я спросила маму, распаковывающую вещи, где все мои игрушки она ответила, что отдала их в мой детский сад, чтобы не тащить с собой. Это было обидно. Меня даже не спросили и не предупредили, будто я настолько маленькая, что меня даже как и нет вовсе. И нет у меня чувства собственности, привязанности и личного мнения. Так вот.
Я быстро вспомнилась моим прошлым дружбанам на детской площадке и целыми днями мы прыгали с ветки на ветку между деревьями проверяя свою ловкость и везучесть. Обсыпались песком и играли во все во что тогда было модно играть. Резиночки, классики, казаки-разбойники, прятки, сломанный телефон. Да что перечислять? Мало ли занятий у приличного ребенка? Хоть даже вкладыши Турбо и Типи-Тип менять, чем не дело?
Откуда взялась эта новая девочка во дворе можно только предположить. Вероятнее всего приехала в гости к родственникам. Она просто подошла к нам как-то и попросилась играть вместе. Новый человек, это всегда интересно и мы, конечно же, не стали ей отказывать. Тут бы не было истории если бы девочка не решила закрепиться в нашей компании попрочнее и не стала бы с нами откровенничать. Рассказала самую свою волнующую тайну, которая заключалась в том, что однажды она сильно поранилась и что ей делали пластическую операцию на лице. Кожу для операции у нее взяли с попы. Сию же секунду удивленным детям, недоверчиво начавшим вглядываться в ее личико, была предъявлена попа с небольшим квадратным шрамом. Шрам выглядел как заплатка. Помню, что мне стало ужасно неприятно. Даже не потому, что у человека шрам, а потому, что она так сильно старалась понравиться и заинтересовать собой, была такой милой при милой, наивной при наивной, заискивающе глядела в глаза и казалась слабой.
На следующий день я пришла играть на площадку раньше обычного. Еще никто из моих друзей не был отпущен на улицу и я преспокойненько каталась на качелях. Тут вижу эту девочку. Она прибежала здороваться и я предложила ей ее покатать. Стала раскачивать качели насколько было сил и в какой-то момент резко схватила сидушку и остановила ход. Девочка вылетела вперед и ужасно сильно ударилась всей собой о землю.
Конечно же я знала, что она упадет. Я сделала это специально. Не могу назвать причину. Но помню, как сейчас, что испытывала к ней необъяснимую лютую ненависть. В момент когда она упала я осознала всю несправедливость ситуации и страшно испугалась и за нее, и за последствия для себя.
Она заревела и побежала домой. Я стала ждать, когда выйдут ее родители и готовилась принять возмездие. Никто не вышел.
Спустя несколько дней девочка подошла ко мне на той же площадке. Я с облегчением отметила отсутствие ссадин на ее лице, потому что, когда она падала мне показалось, что и лицом она тоже хорошенько грохнулась. Дружелюбным тоном моя невинная жертва пригласила меня на свой день рождения, который должен был состояться через пару дней. Назвала время и номер квартиры. В каком доме она живет мне было известно. Пригласила, короче, и убежала, оставив меня недоумевать и подозревать засаду.
Только вот какое дело. День рождения необыкновенно заманчивый праздник. На днях рождения обычно после всякой ерунды подают торт. Торт такая штука, как бы вам объяснить? Он всегда стоит риска. Нужно было пойти.
Я сообщила о приглашении маме и вы не можете даже представить как сильно я удивилась когда в назначенный день мама привезла из города в подарок для именинницы совершенно потрясающего, неимоверно хорошенького, довольно крупненького пупсика. Шагая через наши улочки и дворики я все смотрела на этого пупсика и не могла понять почему мама не покупает мне таких же, шагала и думала, что вот сейчас я расстанусь с ним навеки и уговаривала себя не свернуть с пути.
Дальше все было странно, как, в общем, и бывает в моей жизни. Дверь мне открыла бабушка той девочки. Мне предложили сесть за стол и стали угощать вкусняшками и чаем. Рядом сидела моя бедолага и радовалась подарку. Больше на том дне рождения не было приглашенных.
Уплетая заветный торт, я все же поджидала, когда же мне прочитают нотацию о вреде сбрасывания маленьких девочек с качелей, не могло же быть, чтобы обошлось без этого. Ну хотя бы коротенький манифест добра, ну хоть капельку пропаганды дружбы и любви во всем мире. Но бабушка та таинственно улыбалась и подливала чай. Она задавала мне какие-то вопросы про меня и разговорила до такой степени, что я откровенно и очень эмоционально поделилась своими чувствами насчет подарка. Точно помню, что сказала среди прочего: «Ах, какого же я вам пупсика подарила. Самого замечательного. У меня такого нет. А я бы хотела».
Нужно ли говорить, что мне тут же отдали того пупсика? Подарили назад. Клянусь чем угодно в тот момент я так офигела что даже стала сопротивляться. Все знают закон «Подарочки не отдарочки»! Но бабушка оказалась непреклонной. Девочке пришлось расстаться с новой игрушкой.
Мама дома, кажется, подвергла осуждению мой поступок, но это даже лишнее уже было. Я, как видите по сей день помню ту историю и мне стыдно.
Психотерапевт Тата Феодориди утверждает, что дети интеллигентов самые травмированные люди. Видимо одна из причин добрые, воспитанные взрослые, движимые своими высокими идеалами, своей особенной логикой и пониманием того, как должны выстраиваться отношения, что подвергать осуждению, а что одобрять. Вероятно, чтобы показать пример всепрощения и щедрости (других идей у меня нет, почему все так произошло), бабушка не заступилась за внучку.
Я очень при очень надеюсь, что женщина, которой стала та девчонка, богата, как персидский шейх и у нее есть офигительная армия психологов. Кроме шуток. Вот у меня нет. А я бы хотела)
В общем искренне желаю ей счастья всегда, когда вспоминаю. Мы, кстати, больше не виделись никогда. Мистика какая-то. Будто они ради этого случая приезжали в наши места. Но нет. Конечно, нет.
Да уж.
Это я снежинка. В год отъезда с Новой Земли
Тут без пупсика, но у мишки тоже есть история. У всего есть)