Храм Серафима Саровского в Хабаровске
Храм Серафима Саровского
Храм Серафима Саровского
Мы созданы по образу и подобию. Мы есть храм божий и Дух Божий живет в нас. Вроде всё ясно написано и непонятно почему это нужно воспринимать иносказательно. Я так к этому и предпочитаю относиться. Зачем мне чужой храм, если есть свой? Когда твой храм разрушен, и бога (себя) в себе не чувствуешь, то имеет смысл идти в чужой, просить помощи, молиться о спасении. Если с твоим храмом всё в порядке, радуйся этому, пользуйся его благами, помоги другим построить свой, если им и тебе это нужно. Но твой храм идеален только для тебя.
Зачем нужны посредники для общения с богом если бог это ты? Они как психологи могут тебе помочь разобраться с самим собой, но чаще просто навяжут своё мнение и восприятие своего комфорта, устои своего храма. Если у тебя душа спокойна, уверена в происходящем, моральные принципы не подвергаются сомнениям, а самокритика делает тебя лучше, то ты и так самодостаточен в своей религии и посредники тебе не нужны. Верь в себя, цени и уважай себя и тебе воздастся. Уважая и понимая себя, ты сможешь уважать и понимать других, осознавая свою и их ценность и божественную самодостаточность.
Больные душой тянутся к чужому спокойствию. Глухие к себе, ждут ответов о душе от других. Замкнутые в коробочке чужих иллюзий не могут осознать себя и свою самодостаточность. Злятся. Срываются. Ненавидят чужие храмы. Уничтожение, боль и страдания, как самый простой способ самопознания и прикосновения к своему изначальному естеству – становится нормой. Любить себя и других через страдания – это наркотик безбожия, которым мы заполняем свой склеп.
Все эти пафосные слова и шаблоны, но ими проще писать и объяснять даже самому себе.
Для государств важна религия. Раздробляя, отщипывая себе кусочек толпы от единого по своей сути и моральным принципам человечества, любой строй вынужден что-то дать взамен для нового созданного единства. Нельзя изменять слишком сильно базовые моральные принципы, но можно в мелочах и в восприятии. Не может быть двух полностью одинаковых государств с одной и той же целью, идеологией, ценностями. Всегда нужно отличаться. Чем больше государств тем больше руководителей, религий, ролей. Больше призовых мест.
Много людей в маленьком пространстве – толпа. В толпе правят инстинкты, феромоны, эмоции. В толпе своего бога не слышно, он размывается в химеру общего бога. В большом городе должны быть храмы – места спокойствия и уединения для осознания себя. Они должны быть красивы и ухожены. Своим трудом и вкладом тех, у кого со своим внутренним храмом всё хорошо. Для больших общин нужен священник – для заблудших. Он врачеватель душ. Его храм должен дать время и покой, но это его храм и он лишь временное пристанище. Нужна книга с картинками и простыми рассказами - сказками для маленьких и тех, кто страданиями и лишениями был лишен образования и возможности для самопознания. Молитвы, песни, картинки-иконы, как способ зубрежки под гипнозом ритуала – это массовый способ «лечить» толпы, когда внутренних храмов почти не осталось, даже у священников. Чтобы создать простые образы, подтолкнуть к самоопределению и самопознанию. Если мир вокруг жесток и полон смуты, то в любой своей извращенной форме (в рамках общечеловеческой морали) любые храмы любой религии это хорошо. Кровожадные толпы хоть временно успокоятся в камланиях, дадут время осознанным отстроить свои храмы, поверить в себя.
Человечество едино в подсознании, но не готово быть единым сознательно. Таков путь. Единство на данном этапе не даст такого бурного развития. Пусть некачественного и иррационального, но бурного и вариативного. Нужна конкуренция, соперничество, угроза жизни и ощущение врага. Жертвы, смерти близких для потрясений. Крестовый поход за граалем технологий и прогресса. В результате внутренние храмы осквернены с рождения химией, суррогатами, генетикой. Верь в других, ходи в чужие храмы – текущий лозунг большинства. Но когда у каждого есть лишь чужой бог и чужой храм, то бога и храма нет ни у кого.
Большинство религий и храмов сейчас это общепит. Инструмент для власть имущих, наравне с эстрадой, модой, профессиональным спортом, игрой в политику. Эпоха ускоряющегося технологического развития ведет к информационному шоку и выгоранию, где места для самопознания и построения своего храма в себе не остается. Клиповое мышление не даст закрыть глаза и взглянуть внутрь. Это хорошо помогает раздробить человечество, что оказывается тоже весьма кстати. И кому и зачем уже не важно. Любое объединение сейчас возможно лишь через насилие, тиранию, фанатизм или вымирание. Мы должны через это пройти. Вместо еды фастфуд, вместо веры секты, вместо бога и храма идолы и капища.
Но твой то храм не так легко разрушить, правда? Веришь в себя?
Пометка для тех кто может перевозбудиться. Это моё мнение, но не моё убеждение. Даже не манифест. Это размышления на тему для возможной дискуссии. Продолжение моих предыдущих статей. Одна из вариаций придуманных правил для возможных игр.
Подержите мое невидимое пиво. С 7 (наверное, точнее не помню) таскали меня мои любимейшие родители на все литургии, вечерни и все прочия праздники-похороны-дни рождения связанными с боженькой. С 8 лет (это уже точно) оказался я, сам не понимая как, в церковном хоре и ареал посещений мероприятий восхваления всесоздающего и всепрощающего и всего примыкающего лора. Каждое воскресенье - церковь, а иногда на вечерню в субботу перед литургией. Я откровенно не понимал да и сейчас не очень понимаю зачем это все было нужно - никто меня не спрашивал. Лет в 13 начал ломаться голос и стало появляться приятное ощущение ...озверения чтоли к этому всему. Ах да , еще и молитвы утром-вечером и перед и после еды. К 16 годам я и в самом деле полюбил музыку, но не петь а играть. Не псалмы а хардкор или что-то похожее на него, смутно помню, слишком часто ладан воскурял во славу джа. Благочестивые родители решили что вместо последующей учебы мне следует пожить в монастыре для прочищения души.. В ПТУ(колледж, дада) я поступил уже в 18-19 абсолютно социально не готовый но слава онотоле, все относительно сложилось неплохо. Чукча не оч писатель потому скомкаю конец повествования - если ребенку не обьяснять такую лобуду и заставлять насильно то это 99.7% гарантия что он максимально отдалится от религии. И еще чувства верующих будет оскорблять при каждом удобном случае потому что НАДО. сорямба, сложно мысли в удобоваримый текст складывать когда ажтрисет. спасибо.
Ну не знаю...как пост соблюдать,в прорубь залезть, да и в той же церкви 5 часов постоять,так и нет почти никого. А вот как яйца покрасить,пасху с куличами поесть, масленицу сжечь под блины(что к христианству и не относится никак) тут явка 100% Так что,здравый смысл присутствует у подавляющего большинства))))
P.S. ни в коем случае не хочу оскорбить чувства верующих,ибо они очень ранимые существа,а я добрый и милосердрый
Когда-то ходила в церковь по велению сердца и духовного воспитания все тех же бабушек.
Стою на службе, слушаю батюшку и как-то оглядеться решила по сторонам.
Смотрю, одни бабки, предположительно вдовые, предположительно одинокие, даже если и с семьями, всё ровно не похожи на довольных жизнью людей.
Потом зрелые женщины, кто в черном платке, кто чрезмерно угрюмый, кого-то потеряли, или молятся о тех кого скоро потеряют...
Мужчины, мало, у большинства на лице прослеживается печать алкоголизма, пришли либо с бабками, либо с вышеописанными женщинами.
Какие-то дети шныряли, им весело, но им не до службы. А те которые не шныряют, либо хнычут на руках у женщин, либо в инвалидном кресле сидят...
Короче, все несчастные какие-то, кроме детей.
А дети не сами пришли, их привели.
Подумала, что нечего мне тут делать и слава богу.
Больше ни разу в церкви или храме не была.
БОЛЬ
Он смотрел в окно и ел яблоки, скучая.
Человек проехал на велосипеде, брезгливо нажимая на педали. Подросток торопливо рисовал усы на афише эстрадной певицы. Породистая собака вела хозяина на вечернюю прогулку…
Он завел будильник и лег спать.
В три часа ночи он проснулся от боли в животе.
«Яблок съедено много, — тоскливо подумал он. — Количество перешло в качество».
Он подложил подушку повыше и приготовился к страданиям. Он считал, что всякому человеку полезно время от времени страдать, ибо только через мучения можно прийти к пониманию сути жизни. И хотя он плохо представлял, что подразумевается под сутью жизни, но употреблял это выражение часто и с удовольствием.
Боль временно отступила.
Он воспользовался затишьем, чтобы порассуждать:
«Мы должны благодарить боль. Она сдирает коросту эгоизма и открывает нам глаза. Как мелки наши радости и огорчения! Гоняемся за вещами, копим деньги, строим карьеру, набиваем желудки, а жизнь проносится, как миг…»
Он застонал от боли, закусил губу, закрутился, то вытягиваясь струной, то поджимая колени к подбородку.
«Это и есть борьба, — шептал он. — Я борюсь — следовательно, живу».
Он прислонил бедный живот к прохладной стене. Стало легче.
«Когда-нибудь люди поставят памятник физической боли. И на нем будет надпись: „От благодарного человечества“. Да-да, именно так! Страдая, мы возвращаемся к истинным ценностям бытия. Становимся мудрее и, в конечном счете, счастливей…»
Рези усиливались. Он с тоской смотрел на Луну, глядевшую в окно с безразличием банщика. За стеной заплакал младенец, и мужской голос лениво сказал: «У тебя грудь — тебе и вставать!»
Прошло два часа. Вдобавок ко всему его начало тошнить. Он зарывался головой в подушку, гладил и щипал живот. Его преследовали груды ненавистных яблок. Он гнал их прочь, но они кружились над ним, вызывая новые страдания.
Запоздалая компания брела по улице и надрывно пела: «Жизнь невозможно повернуть назад». Этажом выше залаяла шотландская овчарка. На кухне в сатанинском хохоте затрясся кран.
Теперь его бесило все. Он выглянул в окно, чтобы вдохнуть свежий ночной воздух. Город спал.
«Спят! Все спят! Здоровые мужья, здоровые жены, здоровые дети. Им наплевать, что я мучаюсь!»
Ему было очень больно и жалко себя. Слеза пробежала по щеке.
Он больше не думал об очищающей боли, о памятнике страданиям. Он хотел лишь одного — чтобы все эти мучения прекратились.
Под утро он не выдержал, кое-как добрался до телефона и вызвал «Скорую помощь». Она приехала быстро, но он успел сто раз проклясть всю медицинскую службу, которая мечтает о его смерти.
Его промыли сверху донизу и снизу доверху и дали две таблетки. Он выпил таблетки и прошептал:
— Доктор, спасите меня.
Доктор взял в руки шприц и спросил:
— В какую?
Он молчал.
Доктор выбрал левую ягодицу и стал протирать ее спиртом.
— Доктор, ставьте в правую — я левша…
Доктор улыбнулся, поставил укол в правую и, пожелав всего хорошего, уехал.
Он заснул, измученный ужасной ночью, а когда проснулся, солнце уже бродило по комнате на пыльных и теплых ходулях. Он потрогал живот. Все было нормально. Хотелось есть. Он принял душ, поел и в прекрасном настроении отправился на работу.
В вестибюле висели списки желающих приобрести «Запорожец». Его фамилия стояла десятой, хотя у него была восьмая очередь. Он вошел в лифт и нажал кнопку. Кроме него в лифте поднималось еще три сотрудника. Он испытывал к ним что-то похожее на жалость.
«Что знают они о том великом таинстве, которое заключено в страданиях? Им нужна мебель, ковры, машины. Им невдомек, что за одну ночь я приобрел столько, сколько им не получить за всю жизнь. Боль дала мне знание истинных ценностей, по сравнению с которыми автомобиль — ничто».
Выйдя из лифта, он отправился в местком, чтобы вернуть свое восьмое место в очереди на «Запорожец».
Леонид Треер, советская проза.
Я в своё время довоцерковлялся до пономаря.
Стал ли я атеистом? Нет, потому что я им был изначально. Атеистом был, атеистом остался.
Пошло ли мне это на пользу? Да, потому что я теперь хорошо разбираюсь в религиях, конфессиях, древних книгах, истории, психологии, а ещё могу молитвы почитать, если кому-то от этого станет легче.
Предыстория проста.
Я рос в целом смышленным и не по годам эрудированным мальчиком, который читал всё, что попадалось под руку, будь то советская медицинская энциклопедия, ветхий завет или уголовный кодекс РСФСР.
Когда коммунистическая идеология показала свою несостоятельность, комсомольцы и коммунисты начали медленно воцерковляться, сначала, оставив дома значок/партбилет ходить смотреть на крестный ход и кушать кекс "весенний", потом уже более серьёзно, в общем все внезапно вспомнили, что есть христианство, и в частности православие (в разных его видах).
Ну и в какой-то момент, моя мать, ранее - секретарь комсомольской организации (уровень и географию опустим), начала активно сомневаться в коммунизме и научном атеизме.
Закончилось всё тем, что она приняла крещение, ну и меня заодно окунули в купель.
Мне провели ликбез на тему "что такое хорошо, и что такое плохо", вручили самиздатовских книжек про грехи, исповедь, и прочие интересности, после чего начали водить в церковь.
Я не могу сказать, что я "не верил" - нет, ведь я был смышлен, поэтому мне и в голову не приходило саботировать всю эту тему. Я начал изучать религию. Во мне не появилось веры, но я видел, как текстом из древних книг, можно утешить скорбящего, дать надежду безутешному, и другие чисто психологические аспекты.
Параллельно с этим в семье были разные проблемы, дед, крутившийся в политике, уехал в СИЗО, дядюшка-рэкетир откинулся с зоны, в общем в храме можно было неплохо провести время, приходя домой только переночевать.
Спустя некоторое время, я более-менее плотно общался с большинством священнослужителей (в т.ч. из соседних храмов), дружил с дьяконами, знал всех постоянных прихожан. Меня благословили и как чтеца, и как алтарника, даже в качестве певчего, но среди людей с музыкальным образованием, я не снискал успехов.
В общем, храм стал мне вторым домом, и я даже задумывался, не пойти ли получать образование по этому пути. Но потом понял, что нет, не пойти, это будет враньём и себе самому, и будущим прихожанам.
Понятно, что среди духовенства немало сомневающихся, но осознанно идти с сомнением я не захотел, в итоге я предупредил всех в храме, что не смогу часто там бывать, и в итоге перестал ходить туда окончательно.
Всё, что во мне осталось из той поры - знание молитв, знание чинов (форма богослужения), ну в принципе там, где не нужно рукоположение, и что разрешено мирянам, я могу отыграть роль и.о. священника. Но на этом мои полномочия всё, во всех смыслах.
Везде есть свои плюсы и минусы. У меня есть одна знакомая немка, она с мужем и детьми больше десяти лет прожили в Москве, потом им пришлось из за работы вернуться назад в Германию где через пару лет её муж и скончался на пятом десятке. Так вот она мне как то жаловалась что в Европе в отличии от бывшего союза на кладбищах нельзя ставить ни лавочки ни стулья. Религия всегда связана со страданием