Да сколько можно не понимать элементарных вещей, ну в самом деле. Владельцу же шахта не с неба упала, в конце концов.
В нормальной стране: работает специалист годами, получает бабки, имеет дом-машину, накопления. вдруг видит (в рамках своей компетентности) возможность для бизнеса. закладывает дом-машину, наскребает нужную сумму, покупает в кредит на сто лет "шахту" и начинает бизнес. 99 человек в итоге не вывозят, банкротятся и потом всю жизнь работают на оплату кредитов, один становится олигархом и получает "10 млн прибыли в месяц" платя простым работягам (которые не рисковали всем) среднюю зп по отрасли "100к зарплаты".
В святые 90е у нас: пошел чел в бандиты, решили с корешами отжать "шахту". но только при этом риски: тебя расстреляют конкуренты, тебя подставят свои кореша, когда уже все "хорошо", у тебя отожмут всё дяди с погонами, когда пережил даже своих корешей. 99 человек оказываются кто в могиле, кто в тюряге, кто в инвалидном кресле, один становится олигархом и получает "10 млн прибыли в месяц" платя простым работягам (которые не рисковали всем) среднюю зп по отрасли "100к зарплаты".
То есть нет ни малейшего смысла рассматривать ситуацию на примитивном уровне, что есть только "сейчас", и не думать о том, что было "вчера". Даже если владелец той самой "шахты" ничего не делает вообще, кроме получения бешеной прибыли, это не значит, что его прибыль не заслужена. Просто он сделал то, что обычный завидующий ему работяга не сделал (и даже не пытался сделать), а также сумел "выжить" среди других, кто также пытался. То есть любая сверхприбыль - это просто плата за риск и это абсолютно нормально.
А рядом случаи летают, словно пули, — Шальные, запоздалые, слепые, на излёте, Одни под них подставиться рискнули, И сразу: кто — в могиле, кто — в почёте.
Другие не заметили, А мы — так увернулись, Нарочно, по примете ли — На правую споткнулись.
После 49-дневного дрейфа в Тихом океане измождённые советские солдаты заявили американским морякам: нам нужны только топливо и продукты, а до дома мы доплывём сами.
«Героями не рождаются, героями становятся» — эта мудрость как нельзя лучше подходит к истории четвёрки советских парней, потрясшей мир зимой 1960 года. Молодые ребята не рвались к славе и известности, не мечтали о подвигах, просто однажды жизнь поставила их перед выбором: стать героями или умереть. Январь 1960 года, остров Итуруп, один из тех самых остров Южно-Курильской гряды, которыми по сей день грезят японские соседи. Из-за каменистого мелководья доставка грузов на остров кораблями крайне затруднена, и поэтому функцию перевалочного пункта, «плавучего причала» у острова выполняла самоходная танкодесантная баржа Т-36. За грозным словосочетанием «танкодесантная баржа» скрывался небольшой кораблик водоизмещением сто тонн, длина которого по ватерлинии составляла 17 метров, ширина — три с половиной метра, осадка — чуть более метра. Максимальная скорость баржи составляла 9 узлов, а удаляться от берега, не подвергаясь риску, Т-36 могла не более чем на 300 метров. Впрочем, для тех функций, что баржа выполняла у Итурупа, она вполне подходила. Если, конечно, на море не было шторма.
Пропавшие без вести.
А 17 января 1960 года стихия разыгралась не на шутку. Около 9 часов утра ветер, достигавший 60 метров в секунду, сорвал баржу со швартовки и стал уносить её в открытое море. Те, кто остался на берегу, могли лишь наблюдать за отчаянной борьбой, которую вели с разгневанным морем люди, находившиеся на борту баржи. Вскоре Т-36 исчезла из виду… Когда шторм стих, начались поиски. На берегу были найдены некоторые вещи с баржи, и военное командование пришло к выводу, что баржа вместе с находившимися на ней людьми погибла. На борту Т-36 в момент её исчезновения находились четверо солдат: 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин, 21-летний рядовой Анатолий Крючковский, 20-летний рядовой Филипп Поплавский и ещё один рядовой, 20-летний Иван Федотов. Родным солдат сообщили: их близкие пропали без вести при исполнении воинского долга. Но за квартирами всё-таки установили наблюдение: вдруг кто-то из пропавших не погиб, а попросту дезертировал? Но большинство сослуживцев ребят полагали, что солдаты сгинули в океанской пучине…
Унесённые ветром.
Четвёрка, оказавшаяся на борту Т-36, в течение десяти часов боролась со стихией, пока наконец шторм не стих. На борьбу за выживание ушли все скудные запасы топлива, 15-метровые волны сильно потрепали баржу. Теперь её просто уносило всё дальше и дальше в открытый океан. Сержант Зиганшин и его товарищи не были моряками — они служили в инженерно-строительных войсках, которые на сленге именуются «стройбатом». На баржу их отправили разгружать грузовое судно, которое вот-вот должно было подойти. Но ураган решил иначе… Положение, в котором оказались солдаты, выглядело практически безвыходным. Топлива у баржи больше нет, связи с берегом нет, в трюме течь, не говоря уже о том, что Т-36 вовсе не годится для таких «путешествий». Из продовольствия на барже оказались буханка хлеба, две банки тушёнки, банка жира и несколько ложек крупы. Были ещё два ведра картошки, которую во время шторма раскидало по машинному отделению, отчего она пропиталась мазутом. Опрокинуло и бачок с питьевой водой, которая частично перемешалась с морской. Ещё была на судне печка-буржуйка, спички да несколько пачек «Беломора».
Пленники «течения смерти».
Судьба над ними будто бы издевалась: когда шторм затих, Асхат Зиганшин нашёл в рубке газету «Красная звезда», в которой говорилось, что как раз в районе, куда их уносило, должны состояться учебные ракетные пуски, в связи с чем весь район был объявлен небезопасным для мореплавания. Солдаты сделали вывод: искать их в этом направлении никто не будет до конца ракетных пусков. Значит, необходимо продержаться до их окончания. Пресную воду брали из системы охлаждения двигателей — ржавую, но годную для употребления. Также собирали дождевую воду. В качестве еды варили похлёбку — немного тушёнки, пара пахнущих топливом картофелин, самая малость крупы. На таком рационе требовалось не только выживать самим, но и бороться за живучесть баржи: скалывать лёд с бортов, чтобы не допустить её переворота, выкачивать воду, собиравшуюся в трюме. Спали на одной широкой кровати, которую сами и соорудили, — прижимаясь друг к другу, берегли тепло. Солдаты не знали, что течение, уносившее их всё дальше и дальше от дома, носило название «течение смерти». Они вообще старались не думать о худшем, ибо от таких мыслей легко можно было впасть в отчаяние.
Глоток воды и кусок сапога.
День за днём, неделя за неделей… Еды и воды всё меньше. Как-то сержант Зиганшин вспомнил рассказ школьной учительницы о матросах, потерпевших бедствие и страдавших от голода. Те моряки варили и ели кожаные вещи. Ремень сержанта был кожаным. Сначала сварили, покрошив в лапшу, ремень, потом ремешок от разбитой и неработающей рации, потом стали есть сапоги, содрали и съели кожу с оказавшейся на борту гармошки… С водой дело обстояло совсем плохо. Кроме похлёбки, её доставалось каждому по глотку. Один раз в двое суток. Последнюю картошку сварили и съели 23 февраля, в День Советской Армии. К тому времени к мукам голода и жажды добавились слуховые галлюцинации. Ивана Федотова начали мучить приступы страха. Товарищи поддерживали его, как могли, успокаивали. За всё время дрейфа в четвёрке не произошло ни одной ссоры, ни одного конфликта. Даже тогда, когда сил уже практически не осталось, ни один не попытался отобрать у товарища пищу или воду, чтобы выжить самому. Просто договорились: последний, кто останется в живых, перед тем как умереть, оставит на барже запись о том, как погибал экипаж Т-36…
«Спасибо, мы сами!»
2 марта они впервые увидели проходящее вдали судно, но, кажется, сами не поверили в то, что перед ними не мираж. 6 марта новый корабль показался на горизонте, но отчаянные сигналы о помощи, которые подавали солдаты, на нём не заметили. 7 марта 1960 года авиационная группа с американского авианосца «Кирсардж» обнаружила баржу Т-36 примерно в тысяче миль северо-западнее острова Мидуэй. Полузатопленная баржа, которая не должна удаляться от берега на расстояние больше 300 метров, прошла больше тысячи миль по Тихому океану, преодолев половину расстояния от Курил до Гавайев. Американцы в первые минуты не понимали: что, собственно, за чудо перед ними и что за люди плывут на нём? Но ещё больший шок моряки с авианосца пережили, когда доставленный с баржи вертолётом сержант Зиганшин заявил: у нас всё нормально, нужно топливо и продукты, и мы сами доплывём до дома. На самом деле, конечно, плыть солдаты уже никуда не могли. Как потом говорили врачи, жить четвёрке оставалось совсем немного: смерть от истощения могла наступить уже в ближайшие часы. А на Т-36 к тому времени оставался один сапог и три спички. Американские медики дивились не только стойкости советских солдат, но и удивительной самодисциплине: когда экипаж авианосца стал предлагать им еду, они съели совсем чуть-чуть и остановились. Съешь они больше, то сразу погибли бы, как гибли многие, пережившие долгий голод.
Герои или изменники?
На борту авианосца, когда стало ясно, что они спасены, силы окончательно оставили солдат — Зиганшин попросил бритву, но упал в обморок около умывальника. Брить его и его товарищей пришлось морякам «Кирсарджа». Когда солдаты отоспались, их начал мучить страх совсем иного рода — на дворе-то была холодная война, а помощь им оказал не кто-нибудь, а «вероятный противник». К тому же к американцам в руки попала советская баржа. Капитан «Кирсарджа», кстати, никак не мог взять в толк, отчего солдаты так рьяно требуют от него погрузить на борт авианосца это ржавое корыто? Чтобы успокоить их, он сообщил им: баржу в порт отбуксирует другое судно. На самом деле американцы потопили Т-36 — не из-за желания нанести вред СССР, а потому, что полузатопленная баржа представляла угрозу судоходству. К чести американских военных, по отношению к советским солдатам они вели себя очень достойно. Никто не мучил их расспросами и допросами, больше того, к каютам, где они жили, приставили охрану — чтобы не докучали любопытные. Но солдат волновало, что они скажут в Москве. А Москва, получив новости из США, некоторое время молчала. И это объяснимо: в Советском Союзе ждали, не попросят ли спасённые политического убежища в Америке, дабы со своими заявлениями не попасть впросак. Когда же стало ясно, что военные не собираются «выбирать свободу», про подвиг четвёрки Зиганшина заговорили по телевидению, на радио и в газетах, и сам советский лидер Никита Хрущёв послал им приветственную телеграмму.
Первая пресс-конференция героев состоялась ещё на авианосце, куда вертолётами доставили около полусотни журналистов. Закончить её пришлось раньше времени: у Асхата Зиганшина носом пошла кровь. Позже ребята дали массу пресс-конференций, и практически везде задавали один и тот же вопрос: — А как на вкус сапоги? «Кожа очень горькая, с неприятным запахом. Да разве тогда до вкуса было? Хотелось только одного: обмануть желудок. Но просто кожу не съешь: слишком жёсткая. Поэтому мы отрезали по маленькому кусочку и поджигали. Когда кирза сгорала, она превращалась в нечто похожее на древесный уголь и становилась мягкой. Этот «деликатес» мы намазывали солидолом, чтобы легче было глотать. Несколько таких «бутербродов» и составляли наш суточный рацион», — вспоминал потом Анатолий Крючковский. Уже дома тот же вопрос задавали школьники. «Сами попробуйте», — пошутил как-то Филипп Поплавский. Интересно, сколько сапогов сварили после этого мальчишки-экспериментаторы в 1960-х? К моменту прибытия авианосца в Сан-Франциско герои уникального плавания, продлившегося, по официальной версии, 49 дней, уже немного окрепли. Америка встречала их восторженно — мэр Сан-Франциско вручил им «золотой ключ» от города.
«Итурупская четвёрка»
Солдат радушные хозяева одели в костюмы по последней моде, и американцы буквально влюбились в русских героев. На фотографиях, сделанных в то время, они действительно смотрятся великолепно — ни дать ни взять «ливерпульская четвёрка». Специалисты восхищались: молодые советские парни в критической ситуации не потеряли человеческий облик, не озверели, не вступили в конфликты, не скатились до каннибализма, как это случалось со многими из тех, кто попадал в аналогичные обстоятельства. А простые жители США, глядя на фото, удивлялись: разве это враги? Милейшие ребята, немного стеснительные, что только добавляет им шарма. В общем, для имиджа СССР четверо солдат за время своего пребывания в США сделали больше, чем все дипломаты. Кстати, что касается сравнений с «ливерпульской четвёркой» — Зиганшин с товарищами не пели, но в истории отечественной музыки оставили след при помощи композиции под названием «Зиганшин-буги».
По возвращении в СССР героев ждал приём на высшем уровне — в их честь был организован митинг, солдат лично принимали Никита Хрущёв и министр обороны Родион Малиновский. Всех четверых наградили орденами Красной Звезды, про их плавание сняли фильм, написали несколько книг… Популярность четвёрки с баржи Т-36 начала сходить только к концу 1960-х. Вскоре после возвращения на Родину солдат демобилизовали: Родион Малиновский заметил, что парни своё отслужили сполна. Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и Асхат Зиганшин по рекомендации командования поступили в Ленинградское военно-морское среднетехническое училище, которое окончили в 1964 году.
Иван Федотов, парень с берегов Амура, вернулся домой и всю жизнь проработал речником. Его не стало в 2000 году. Филипп Поплавский, поселившийся под Ленинградом, после окончания училища работал на больших морских судах, ходил в заграничные плавания. Он скончался в 2001 году. Анатолий Крючковский живёт в Киеве, много лет проработал заместителем главного механика на киевском заводе «Ленинская кузница». Асхат Зиганшин после окончания училища поступил механиком в аварийно-спасательный отряд в городе Ломоносове под Ленинградом, женился, воспитал двух прекрасных дочерей. Выйдя на пенсию, поселился в Петербурге. Они не рвались к славе и не переживали, когда слава, коснувшись их на несколько лет, пропала, словно её и не было. Но героями они останутся навеки. P. S.
По официальной версии, как уже говорилось, дрейф Т-36 продолжался 49 дней. Однако сверка дат даёт иной результат — 51 день. Есть несколько объяснений этого казуса. Согласно самому популярному, про «49 дней» первым сказал советский лидер Никита Хрущёв. Озвученные им данные официально никто оспаривать не решился
Владимиру Высоцкому дали 5 лет. В Новосибирске. За дезертирство. Не тому, конечно, что ушел из жизни в 1980 году, уникальному актеру, создавшему неповторимый жанр “зримой песни”. А современному.
Просто однофамилец? Смешно и грустно? - Увы, такова одна из примет нашего времени. Горьких примет.
Настоящего Владимира Высоцкого обожала и боготворила (не побоюсь этого уязвимого во многих других случаях слова) вся страна. И дело было не только в невероятном таланте человека, создававшего без преувеличения гениальный сплав поэтических строк, гитарного ритма и актерской игры. Его песни порождали в народном восприятии мгновенно узнаваемые образы, живущие в сердцах людей. Эти образы, романтические ли, сатирические, а порой и трагические, открывали особую духовность автора. Тот Владимир Высоцкий - настоящий. Он навсегда останется для нас олицетворением всего лучшего, что многовековая история России могла воплотить в характере, системе ценностей русского человека.
С пронзительной честностью Высоцкий нес нам верность дружбе, веру в настоящую любовь и преклонение перед Женщиной, порядочность, достоинство, бескорыстие и благородство, сострадание к беде другого, презрение к мелочности и подлости, уважение к старшим, мужество… Он был важнее для нас, чем Чарли Чаплин, Хемингуэй и Ремарк, Джек Лондон, Поль Бельмондо и Ален Делон. Наверное, в силу того, что был своим - пронзительно русским, подлинным воплощением именно нашего идеала.
В 80-е годы я читал лекции о Владимире Высоцком. Они оказались нужны сотням тысяч людей. В первую очередь был востребован разговор с согражданами про его цикл песен о войне. О Великой Отечественной.
Высоцкий, как и его поколение, на ту войну не успел. Просто потому, что в 1945-м, в День Победы, ему было всего 7 лет. И всю свою недолгую жизнь испытывал боль, в чем-то странную вину за это свое опоздание, неучастие. Жил с чувством вины перед павшими за то, что погибли они, а не он:
Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло для обоих.
Всё теперь одному. Только кажется мне –
Это я не вернулся из боя…
Любовь к России, готовность ее защитить даже ценой собственной жизни - особое свойство, особое чувство русского человека. Если бы не оно - нашей Родины бы давно не существовало. И Высоцкому удалось выразить это чувство с поразительной достоверностью. Во многом отсюда - и любовь к нему народная. Нам не понять, как можно сдать врагу свой Париж, а потом там пить, гулять и веселиться. Понятно другое: как можно умереть под пулями фашистов в Брестской крепости, погибнуть от голода в блокадном Ленинграде, но не поддаться врагу.
Сегодняшний фальшивый Высоцкий, Высоцкий-дезертир воспринимается мною как беда, наш позор. Так же, как и Макаревич*, Пугачева, Галкин*, Невзоров* и еще сотни тысяч обезумевших существ, убежавших за границу в непростое для страны время.
При предыдущем нападении Запада на СССР, увы, предателей оказалось так же немало. Только причины были во многом другие. Во-первых, последствия гражданской войны и репрессий, расколовших гражданское общество. Во-вторых, дезорганизованность людей, попавших в плен. Зачастую - не по своей вине.
Ну а сейчас-то от чего? Как могли “задрать дёру” в одночасье эти, родившиеся наследниками Великой Победы? Что за шкурничество такое - тупое, ужасное?
Думаю, причина в нравственном гниении, своего рода духовной гангрене, охватившей часть населения России после распада СССР. Гусинские, березовские, ходорковские* и прочее жулье дорвались до денег и власти. Провозгласили себя героями, хозяевами жизни, солью земли. А чиновники им радостно прислуживали за долю немалую. И началось: оболванивающие население СМИ, отказ от воспитания, развал образования, глумление над людьми труда, пресмыкание перед Западом, торговля национальным достоинством…
Но теперь великая страна снова приходит в себя, оживает надеждой, как после горячечного бреда. Никогда не будем считать народы Запада нашими врагами. Только фашистов и их покровителей. И никогда, в отличие от части сегодняшних жителей Украины, не станем фашистами, не предадим свою Родину. Мы будем жить по настоящему Высоцкому:
Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи,
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на востоке…
Не пугайтесь, когда не на месте закат,
Судный день - это сказки для старших,
Просто Землю вращают, куда захотят,
Наши сменные роты на марше.
Кто-то встал в полный рост и, отвесив поклон,
Принял пулю на вздохе.
Но на запад, на запад ползет батальон,
Чтобы солнце взошло на востоке.
Животом - по грязи, дышим смрадом болот,
Но глаза закрываем на запах.
Нынче по небу солнце нормально идет,
Потому что мы рвемся на запад.
* Андрей Макаревич, Максим Галкин, Александр Невзоров и Михаил Ходорковский признаны Минюстом РФ иностранными агентами.
Александр Запесоцкий, ректор Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов, академик.
После того, как Высоцкий стал популярным, его не очень хотели брать режиссеры, поскольку тот «своевольничал» на сцене, поэтому его отправили в Баку, к Г.Данелии. Тот дал ему роль «кушать подано», на протесты актера он сказал:
- Володяяя!!! Не бывает маленьких ролей, бывают маленькие актеры!
Дебют, «Кушать подано!» и Высокий выходит на сцену с подносом, уставленными бутербродами с икрой и бутылкой Агдама. Все четверо актёров на сцене расхватали еду и горячо благодарили Владимира.
Десятый спектакль, он с вышел тележкой, уставленными бутербродами с икрой и осетриной, в карманах 4 бутылки Агдама. Все актёры труппы угощаются и благодарят.
Последний спектакль… все ждут… что же ещё придумал Володя… выходит один, без всего Высоцкий, говорит «кушать подано!» и за ним выкатывается огромный стол с пудовым осетром и прочими снедями, его катит Гейдар Алиев! самый главный азербайджанец в России. Все угощаются и благодарят.
Когда Георгий Данелия вернулся в Москву, он всем говорил «Высоцкий даже из пары слов смог сценарий сделать!»
Изменить можно многое, но "Место встречи изменить нельзя". Этот фильм это целая эпоха. Актеры и роли стали культовыми, цитаты ушли в народ...
Глеб Жеглов и Володя Шарапов
1. Фильм "Место встречи изменить нельзя" был создан не с нуля. В основу фильма лег роман Аркадия и Георгия Вайнеров "Эра милосердия".
Братья Вайнеры
После войны в Москве появились слухи о жестокой банде под названием "Черная кошка", которая грабила продовольственные магазины, оставляя после себя метку в виде черной кошки или даже подбрасывая живого черного котенка. На волне этих слухов появились мелкие шайки, которые также совершали ограбления, оставляя после себя подобную метку. Но оказалось, что это проделки местной шпаны и мелких шаек. Наслушавшись историй про эту самую банду, неблагополучные дети и другие криминальные элементы стали пытаться быть похожими на них.
Кирпич и Жеглов
Но банда "Черная кошка" для фильма на самом деле была списана не с одноименной вымышленной банды, а с реальной бригады Ивана Митина, которая промышляла грабежами и убийствами.
2. Владимир Высоцкий, которому Говорухин рассказал о новом фильме, сразу поехал к братьям Вайнерам и прямо с порога заявил: «Я пришёл застолбить Жеглова! Никто вам не сыграет его так, как я!». Въедливые писатели поинтересовались, чем плохи, например, мужественный николай Губенко или молодой обаятельный Сергей Шакуров? Высоцкий признал, что они прекрасные актёры, и могут сыграть даже лучше, но
«вам лучше не надо, вам надо так, как только я сыграю!».
Писателям оставалось только согласиться и сесть за сценарий.
Жеглов это я!
Вайнеры, как и сам Говорухин, согласились взять Высоцкого, но он все равно должен был пройти прослушивание, ибо это обязательный процесс. Тем не менее, Говорухин решил пойти на хитрость, и пригласил на пробы только тех актеров, которые точно были хуже Высоцкого. Благодаря этому Владимир Семенович был утвержден на роль.
Жеглов и все все все
И Высоцкий действительно сдержал свое слово. Его Жеглов получился просто потрясающим. Более того, актер был настолько заряжен в творческом плане, что стремился всей душой погрузиться в фильм, а также помогал другим актерам войти в образ и подсказывал им как лучше отыграть в той или иной сцене.
3. Примечательно, что ставка заслуженного артиста Конкина составляла 52 рубля, а Высоцкому, не имевшему никаких регалий, был положен гонорар всего 13 рублей. Ценой невероятных усилий съемочной группе все-таки удалось утвердить ставку Высоцкого — 42 рубля за день.
4. На роль Володи Шарапова пробовались такие актеры как Андрей Ярославцев, Сергей Никоненко, Леонид Фомин, Евгений Леонов-Гладышев и др.
Ну и рожа у тебя Шарапов!
Сами же братья Вайнеры говорили, что основывали образ Шарапова на реальном московском милиционере Владимире Арапове. Но, как потом говорили братья Вайнеры, Конкин в роли Шарапова это была огромная ошибка. Они видели своего Шарапова человеком более опытным и жестким. Тут, правда, надо отметить, что и работа Высоцкого им потом не очень понравилась: авторы считали, что он испортил им однозначно отрицательного героя.
Говорухина же Конкин устраивал, так что он протащил его через утверждение Гостелерадио. А дальше для молодого актера начался настоящий ад, потому что работать с Высоцким было невозможно: он постоянно поправлял, руководил, подкалывал, не давал сосредоточиться.
5. На роль сержанта Вари Синичкиной пробовалась Ольга Наумова, Лариса Удовиченко и несколько других актрис, хотя сам Высоцкий хотел видеть в этой роли свою жену Марину Влади. Но худсовет резко забраковал Марину Влади, так как они посчитали, что аристократка из Франции никак не сможет влиться в образ Синичкиной. В итоге на эту роль взяли красавицу Наталью Данилову.
В книге Синичкина... сами прочитаете...
Правда, в фильме Наталья говорит не своим голосом. Ее озвучила актриса Наталья Рычагова. А все из-за того, что у самой Даниловой был низковатый голос, который явно не подходил девушке. Кстати, эту роль запросто могла бы получить Лариса Удовиченко, но она сама от нее отказалась, так как по ее мнению роль Маньки "Облигации" гораздо интереснее.
6. На роль Горбатого изначально предполагалось позвать Ролана Быкова, как-то даже тяжело представить. Тем не менее именно ему предлагали эту работу — и Быкову она категорически не нравилась. В конце концов Аркадий Вайнер с горем пополам уговорил актера приехать на пробы в Одессу, а там у последнего случился сердечный приступ. Тогда-то и позвонили Джигарханяну, который, как в ходе разговора выяснилось, романа не видел в глаза и вообще не понимал, о чем речь. Ему переправили сценарий. На следующий день Джигарханян согласился на роль и прилетел на съемки, где его уже ждали гримеры. Как вспоминал потом актер, самым ужасным из всего этого обмундирования был парик. Каждый раз, когда приходилось наклонять голову, он сползал — и получался брак. К концу съемок у Джигарханяна все время болела шея. Зато с горбом никаких проблем не было — телесную модификацию сделали из ваты, так что таскать ее на себе было легко.
Быков, который Ролан
7. Несмотря на то, что фильм был телевизионный и чисто теоретически мог длиться любое количество времени, председатель Гостелерадио Сергей Лапин потребовал картину сократить. Материала у Говорухина было на семь серий — и первыми под нож пошли взаимоотношения Левченко и Шарапова, вся их фронтовая предыстория, с которой начинался фильм. Первая серия фильма должна была начинаться с пролога, который рассказывал о том, как Шарапов и Левченко героически сражались вместе бок о бок в годы войны
Но в фильм это не попало
Было отснято немало материалов, а бедным актерам приходилось длительное время находиться в воде и лежать на холодной земле, и это с учетом того, что Виктор Павлов, сыгравший Левченко, совсем недавно перенес воспаление легких. По словам режиссера данную сцену решили не включать в фильм из-за того, что иначе бы пропала интрига
8. На роль Галины Станислав Говорухин решил пригласить свою бывшую жену Юнону Кареву. Проблема была лишь в том, что Карева была театральной актрисой, и до этого ни разу не снималась в кино, из-за чего она сильно волновалось. Но с волнениями ей помогал справляться именно Владимир Высоцкий.
Играй, как в последний раз
9. Никто не скажет, глядя на милиционера Соловьева, что играющий его актер не мог воспроизвести ни одной реплики — их он забывал моментально после прочтения. Это были последствия тяжелой травмы. Осенью 1977 года Всеволод Абдулов, актер Театра на Таганке, возвращался со съемок в Баку, и у автомобиля взорвалось переднее колесо. Машина перевернулась шесть раз, Абдулов 21 день пробыл в коме. Когда он пришел в себя и смог хотя бы разговаривать, в больницу приехали Говорухин и Высоцкий. Они предложили ему целую россыпь ролей — только бы выбрал, зацепился и быстрее возвращался к жизни. Абдулов выбрал Соловьева.
Узнаваемый образ Котьки Кирпича также был создан не без помощи Высоцкого. Именно он посоветовал Станиславу Садальскому придумать своему герою какую-то особенность, например шепелявость. В итоге Садальский решил сделать своего героя именно шепелявым.
Нету у вас ничего
10. Кстати, у "Кирпича" имелся свой прототип. Его образ был частично позаимствован у знаменитого карманника Александра Прокофьева по прозвищу "Шора". По словам Садальского, после выхода фильма "Шора" прислал Садальскому ящик коньяка и записку с благодарностью за достоверно сыгранную роль. Правда это или нет - неизвестно, так как Садальский всегда любил что-то приукрасить.
Классика
11. Несмотря на то, что режиссером числится один лишь Станислав Говорухин, в режиссерском кресле сидел не только он. Однажды, Говорухину в срочном порядке пришлось уехать на несколько дней на кинофестиваль. В итоге на это время в режиссерское кресло сел сам Владимир Высоцкий, который отснял несколько значимых сцен.
Кадр со съемок
12. В фильме мы наблюдаем жесткое противостояние между Жегловым и Груздевым, которого обвиняют в преступлении, которого он не совершал. Зато в жизни между Владимиром Высоцким и Сергеем Юрским сложились теплые дружеские отношения.
Кстати, история про интеллигента Груздева основана на реальных событиях. В основу этого сюжета легла история кандидата медицинских наук Евгения Миркина, которого также обвиняли в преступлении, которого он не совершал, а именно в убийстве собственной жены.
Как это было...
В 1944 году Евгения Миркина приговорили к смертной казни. Но уже после вынесения приговора милиционерам все же удалось найти свидетельства о невиновности Мирикна, благодаря чему доктора оправдали.
13. Сначала планировалось, что в каждой серии Владимир Высоцкий будет петь свои песни. В списке стояли «За тех, кто в МУРе», «Песня о конце войны», «Баллада о детстве» и несколько других. Но Говорухин решил, что из-за этого зрители будут видеть в Жеглове не милиционера Жеглова, а прежде всего самого Высоцкого.
А жаль, что без песен...
14. По признанию актрисы Натальи Даниловой, сыгравшей Варю Синичкину, ей особенно тяжело далась сцена, где она берет на руки младенца-подкидыша. Дело в том, что в свое время из-за врачебной ошибки Даниловой пришлось сделать аборт, после чего она больше никогда не могла иметь детей.
Кино, оно такое...
Во время съемки данной сцены у актрисы даже случались истерики. Но благодаря поддержке коллег, она смогла справиться и отыграть эту сцену.
15. В оригинальном романе "Эра милосердия" Варя Синичкина погибала. Точно такой же финал изначально был задуман и для ее киношной версии. Но худсовет запретил убивать Синичкину, так как это слишком сильно бы отразилось на эмоциональном настрое зрителей. Поэтому решено было оставить Синичкину в живых. Более того, по новому сюжету она забрала подкидыша из детского дома.
Хорошая пара!
16. Роль одного из членов банды сыграл малоизвестный актер Владимир Жариков. Но самое интересное, что он не только сыграл злодея, но и исполнял все трюки. Помните сцену, когда машина сбивает регулировщицу? На самом деле в тот момент в образе регулировщицы был Жариков. Также, именно он выпадает из окна ресторана, разбивая своим телом стекло в образе официантки.
Кадр из фильма
10 мая 2024 года (буквально на днях) Владимира Жарикова не стало. На момент смерти ему было 85 лет.
17. Владимир Высоцкий и Иван Бортник были настоящими друзьями, поэтому Высоцкий изначально предлагал своего друга на роль Шарапова. Но так как кандидатура Конкина была уже утверждена, то ему предложили хоть и небольшую, но очень яркую роль "Промокашки".
Промокашка шикарен!
Зрители настолько впечатлились игрой актера, что многие были просто уверены, что Бортник и в самом деле сидел в тюрьме. Сам же Иван Бортник в тюрьме не сидел, но в детстве он жил в районе, где многие местные в свое время сидели в местах не столь отдаленных. Именно от них он и взял манеру для своего персонажа. В итоге образ "Промокашки" получился настолько достоверным, что замглавы МВД, являющийся одновременно консультантом фильма, велел убрать некоторые сцены, так как боялся, что многие начнут копировать этот образ и перейдут на блатной жаргон.
Одной из самых тяжелых сцен для Станислава Говорухина оказался момент сдачи банды. Ее прогоняли несколько раз — и все равно она получалась безжизненной и тусклой. В конце концов режиссер отчаялся и сказал актерам, чтобы они импровизировали, так как у него самого уже никаких идей не осталось. Первым сориентировался Иван Бортник, который и так постоянно пытался сделать своего героя Промокашку как можно более ярким и запоминающимся. Он истерически завопил «А на этой скамье, на скамье подсудимых», плюнул в лицо Жеглову и кинулся на охрану. В массовой съемке были заняты настоящие милиционеры. Их замешательство длилось буквально секунду, а потом они бросились на актера и заломили ему руки. Бортник завопил снова — теперь уже от боли, а все, кто был на площадке, кинулись его отбивать. Потом милиционеры долго извинялись: они были полностью уверены, что это какой-то мерзкий криминальный тип, которого для достоверности позвали на съемки. Эту сцену частично обрезала цензура: нехорошо позволять бандитам плевать в лицо МУРовцу.
18. Из-за того, что на улицах Москвы то и дело мелькали атрибуты 70-х годов, будь то автомобили или люди, многие уличные сцены приходилось снимать поздней ночью, на рассвете или в закоулках, где улицы не такие оживленные. Правда, в некоторых сценах мы все равно можем увидеть некоторые вещи из 70-х, например телефонная будка.
Киноляп...
19. Помните момент, когда "Промокашка" рисовал силуэт черной кошки? На самом деле еще до начала съемок сам Станислав Говорухин нарисовал контуры кошки, а Ивану Бортнику требовалось лишь обвести эти самые контуры.
Кино, оно кино...
20. Ни Владимир Высоцкий, ни Леонид Куравлев, сыгравший "Копченого", не умели толком играть в бильярд. Так, на уровне любителя. Поэтому для сцены в бильярдной был приглашен серебряный призер СССР по игре в бильярд Владимир Иванов. Именно его руки мы и видим в кадре. И кстати, данную сцену снимали первой.
Что наша жизнь? Игра!
Но все был снят один момент, где именно Владимир Высоцкий забивает шар в лузу. Правда, ничего сложного в таком ударе конечно же не было.
21. После успеха фильма в Москве (на Петровке, 38) был установлен памятник Глебу Жеглову и Володе Шарапову.
Памятник
22. В сцене в ресторане, которую снимали в гостинице "Центральная", на заднем плане можно заметить саксофониста, роль которого исполнил никому неизвестный на тот момент Сергей Мазаев - будущий лидер группы "Моральный кодекс".
Мазаев в молодости
Как рассказывал сам музыкант, в то время он находился на службе в армии. Но вдруг с ним связался друг, который предложил ему сняться в роли музыканта, постояв с саксофоном. Данную сцену планировалось снимать две ночи, а самому музыканту обещали по 13 рублей за ночь. Пришлось идти в самоволку.
23. Изначально, режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич планировал взять Высоцкого на роль "Д'Артаньяна", который начали снимать примерно в то же время. Но Высоцкий был вынужден отказаться, так как уже согласился на роль Глеба Жеглова. Хотя, довольно странное решение. 18-летнего Д'Артаньяна итак сыграл 30-летний Боярский, а Высоцкому на тот момент и вовсе было уже 40 лет.
24. Кстати, в фильме был замечен еще один интересный и известный "актер" - трамвай. Именно этот трамвай вы могли видеть в таких фильмах как "Холодное лето 53-го", "Покровские ворота", "Законный брак" и "Мастер и Маргарита".
25. Сцену погони за Фоксом снимали аж 20 дней, из которых 14 заняла подготовка. Это и понятно — по сценарию грузовик должен был пробить перила моста и рухнуть в реку. Для консультаций пригласили двух бывалых гонщиков, которые заявили: трюк выполнить нельзя, все убьются. И все же каскадеры Владимир Жариков и Олег Федулов, которые работали на фильме, были уверены, что у них все получится. И вот в день съемок машина разгоняется, сносит парапет, летит в воду — и рушится туда не днищем, как предполагалось, а крышей кузова.
Внутри — два человека, без страховочных ремней, на дне кузова тяжеленная плита, которая должна была обеспечить правильное падение, дно реки совсем мелкое. Сорок секунд на воде не было никакого движения, за это время киношники на берегу едва не поседели. Потом каскадеры всплыли. От удара машина плотно ушла в ил, двери заклинило, и им с трудом удалось выбраться наружу. Все облегченно выдохнули.
А потом оказалось, что камера, которая снимала падение крупным планом, не сработала — поэтому в фильме мы видим только куда менее эффектный общий план. А ведь Жариков и Федулов ради этого кадра даже давали Говорухину расписку:
«За наши жизни и здоровье киногруппа ответственности не несет».
Высоцкий на тех съемках тоже травмировался. Момент, когда он выбивает окно для стрельбы по бандитам, снимали отдельно. Стекло было толщиной в 6 мм, Высоцкий саданул по нему от души — и распорол руку от мизинца до запястья. В общем пожаре съемки никто не обратил на это внимания, но, когда крикнули «Стоп, снято!», все сидение машины было залито кровью.
Все, снято!
11 ноября 1979 года, в день милиции, «Место встречи изменить нельзя» вышел на экраны. Уже во время второй серии оказалось, что люди не выходят на улицы и устраивают рабочие перерывы — лишь бы посмотреть. Фактически на время показа жизнь останавливалась. Очень быстро ушли в народ и стали крылатыми реплики героев. Несмотря на это, у картины не было ни единой награды. Во время Всесоюзного фестиваля телевизионных фильмов в Ереване в 1980 году было больше премий, чем номинантов — и все-таки «Место встречи» не получило ни одной. Только в 1987-м Владимиру Высоцкому посмертно дали за роль Жеглова Государственную премию СССР.
Спешим напомнить замечательное произведение Владимира Высоцкого 1965 года, к тому же сезон близко:)
Наш Федя с детства связан был с землёю — Домой таскал и щебень, и гранит… Однажды он домой принёс такое, Что папа с мамой плакали навзрыд.
Студентом Федя очень был настроен Поднять археологию на щит — Он в институт притаскивал такое, Что мы кругом все плакали навзрыд.
Привёз он как-то с практики Два ржавых экспонатика И утверждал, что это древний клад. Потом однажды в Элисте Нашёл вставные челюсти Размером с самогонный аппарат.
Диплом писал про древние святыни, О скифах, о языческих богах, При этом так ругался по-латыни, Что скифы эти корчились в гробах.
Он древние строения Искал с остервенением И часто диким голосом кричал, Что есть ещё пока тропа, Где встретишь питекантропа, — И в грудь себя при этом ударял.
Он жизнь решил закончить холостую И стал бороться за здоровый быт. «Я, — говорил, — жену найду такую, Что вы от зависти заплачете навзрыд!»
Он все углы облазил — и В Европе был, и в Азии — И вскоре отыскал свой идеал. Но идеал связать не мог В археологии двух строк — И Федя его снова закопал.