Олды на месте?
Помните такие жвачки???
Помните такие жвачки???
"Я всегда помнил Убойную силу как лайтовую версию Улиц разбитых фонарей - без особой жести, с шутками, приколами и получше, чем у ментов, бюджетом. И вот нашёл на Кинопоиске сериал, скачал сразу все сезоны. 1 сезон "проглотил" за два вечера. И он прекрасный и ужасный одновременно. Атмосфера конца 90-х...
...тогда реально так плохо было с рублем и с зарплатами?"
Я в самом конце 90-х немного работал в милиции, в ГОМе (городской отдел милиции). И за ГОМиков обидно было ((
Размер з/п не помню, но помню, что бывало месяцами не платили или платили "натурой" - продуктами. Потом я пошёл на другую службу, у меня там з/п была от 2000 и аж до 4500 в прыжке. В долларах от 70 до 160 (при курсе 28 р.)
Ещё помню принтеры матричные, на которые не было картриджей или порошка, не помню как их тогда заправляли. Просто денег в отделе не было, поэтому печатали "бутербродом" - 2 листа бумаги, между ними копирка (которой было завались). Матричный печатал ударами мелких иголочек, в итоге на 2-м листе бумаги получался вполне качественный текст.
Про бухали тоже помню. Не прям уж очень часто, но бывало прямо в кабинетах. Обычно в пределах нормы, т.е. с нормальным поведением, но как-то с другого отдела на выезде человек прям совсем плохой был, однако его коллеги в здравом рассудке. Хотя я мог что-то пропускать, т.к. по молодости и по спорту не пил вообще.
И секс между коллегами на рабочих местах был. А иногда и с заявительницами или мелкими правонарушительницами симпатичными. Но всё чисто по согласию. Хотя опытные менты ппц как умели убалтывать, я поражался )) Как-то следак один спалился, начальник отдела на него орал - больше не за секс на работе, а за то, что дверь, балбес, не закрыл в кабинет. Кто-то, не помню кто, зашёл, а там голая задница следака двигается над разложенной на рабочем столе девой. Мол, вдруг бы кто в другое время зашёл и вещдоки стащил.
А ещё были перестрелки с бандитами и нарками. Взрывы гранат в разных местах, взрывы авто с коммерсами. В 1998 г. бандит из автомата застрелил двоих парней из угро. Одного я даже, кажется, шапочно знал, встречал где-то. Бандита позже тоже застрелили. Вообще у многих было чёткое понимание, что придя утром на службу, вечером можно не вернуться домой. Может поэтому старались жить на полную. И как раз тогда вроде поставили памятник "погибшим при исполнении".
А ещё помню как первый раз взял в руки пистолет Макарова. Он был такой компактный, тяжелый, весь словно прилизанный, выверенный и идеальный. С тех пор нежно люблю его, хотя с тех пор владел и стрелял из разного оружия. Был бы разрешён короткоствол, купил бы и носил его.
Помню кто-то предложил пластид на продажу в районе 1000 рублей за 100 г. Военный прапорщик что ли продавал. Причем почти открыто, типа вон ларёк с помидорами, потом ларёк с рыбой, а за ним прапор взрывчатку продаёт, ценник такой-то. Честно признаюсь, сам подумывал купить себе грамм 200 на рыбалку )) Но потом решил, что ну его нафиг, а продавца буквально через несколько дней приняли смежники.
О, и поиски замены случайно отстрелянного патрона, чтобы не писать 100500 объяснительных. Хотя большинство товарищей были люди опытные и у них где-то в заначке лежали несколько штук 9х18.
Помню ещё, оружейник рассказывал, как нам в отдел дали крутой шотган КС-23 со стволом от авиационной пушки диаметром 23 мм. Он мог стрелять кучей разных патронов: дробовым, пулей, газом и т.д. Только патронов к нему не дали )))
Ещё были поиски наркоплантаций в лесу, причем не в солнечном и ясном, а в такой густой и заросшей тайге. А коллеги в брониках и с калашами, а потом с высунутыми языками ))
Кстати, опера действительно были похожи на актёров "Улиц..." или "Убойной силы". И не сильно отличались от контингента. Специфика работы, наверное. Злые были, но в то же время внутри добрые. Злые, мне кажется, от чернухи и собачьей работы такой, чисто внешнее, наносное.
И случайный выстрел в дежурке был, благо что от пары рикошетов ни в кого не влетело, а было там человек пять. И наказание для стрелка, одновременно тест ПР-73 - на провинившегося одели ватник и ударили палкой по спине. Он как выгнулся, так и ходил крабом пару часов о_О А мы поняли, что ПР это сила.
А ещё были очень-очень мерзкие бандиты и жулики. Я с тех пор не перевариваю шансон и всё это АУЕшное говно. Люди просто не знают, что там за мерзкая нечисть. Вилкой в живот беременной жене, за то что не дала 50 рублей, как вам, а?.. Или украсть "Денди" у ребёнка. Приставка тогда стоила уже копейки, но семья небогатая, брать особо нечего было, вынесли что нашли. А я этого пацана мелкого, толком не понимающего, что произошло, но просившего найти его самую большую радость, до сих пор помню ((
И ещё у нас был уазик, проклеенный скотчем по швам. Зеркал заднего вида у него не было, приборы не работали, вообще, если верно помню, там работали только педали, руль и переключение скоростей )) Но проезжал везде.
Зато если изымали тачки (по разным объективным причинам), на них какое-то время могли кататься опера, достаточно было гаишникам корочки показать и сказать, что изъятую машину отвозишь на милицейскую стоянку (когда ехал в одну сторону) или на следственные действия (в другую). У нас там было 2 дороги по маршруту, поэтому туда/обратно ездили по разным, чтобы не палиться у одних и тех же гайцов )) Как-то забрали редкий у нас мерседес, опера аж в очередь встали прокатиться ))
Кабинеты ГОМа помню все как один с обшарпанными стенами, столами, сейфами. Какую-то безнадёжную мрачность помню, но в то же время было весело. Все постоянно шутили друг над другом, над ситуацией, над собой. Мне кажется, что "Улицы..." и "Убойная сила" тогда заходили на ура тоже из-за юмора. Без юмора ту чернуху 90-х было не пережить, как мне кажется.
Работайте, братья!
Водочный магазин в 90-е пользовался невероятным спросом.
Ни сильный мороз, ни ливень, ни солнцепёк — не могли заставить разойтись длинную очередь из мотивированных людей.
Нетерпеливые мужики находили худощавого товарища, давали ему денег, брали за руки и ноги, раскачивали и забрасывали вместе с деньгами через очередь ближе к входу.
Летящий навстречу мечте буквально по головам пробирался к заветной цели.
И он возвращался назад с бутылкой, а иногда — с синяками...
Было это давно, но в память мне врезалось накрепко.
На дворе стояла весна 1997 года, училась я в восьмом классе обычной среднеобразовательной школы, каких много в маленьких, непопулярных городках необъятной России.
1997 год —у власти еще президент Ельцин, работы толком нет, все предприятия либо уже разорились, либо идут к этому, родителям нашим зарплату платят раз в полгода, и хорошо если деньгами: помнится, как выдали папиному другу зарплату мотками ниток, кои производил его комбинат и ходил он потом по рынку да знакомым в попытке это все как-то продать. Некоторым везло и они работали у частников, но таких единицы, и у них мы все дружно ходили занимать в долг до получки, которая непонятно когда будет и будет ли вообще.
Интернета как явления в природе еще нет, как нет ни кафе, ни кинотеатров, ни ТЦ, ни прочего, что вошло в нашу жизнь прочно и чем живут современные дети и взрослые. Мы, 28 учеников 8 класса, все были примерно одинаковые — вещи носили с ближайшего рынка, передаваемые по наследству, жили в сереньких хрущевках, некоторым везло и у них даже была своя комната, но большинство делили комнаты с бабушками, дедушками, братьями и сестрами, и хорошо еще если так, а то и вовсе ютились втроем-четвером в однокомнатной квартире, поскольку никаких ипотек в то время не было и квартиру купить было не проще, чем улететь на Луну.
Из-за густонаселенности квартир нам, мелким, деваться было особо некуда, поэтому сделав уроки и что-то там съев в холодильнике у себя или у соседа по лестничной клетке, уж как повезет, мы уходили на улицу, где и пропадали допоздна в любое время года.
Двор был совершенно особым местом для нас, детей, и понятие «двор» включало в себя не только собственно двор с лавочками и столом для домино, которые прочно оккупировало старшее поколение (бабушки на лавочках, дедушки за столом), а и лесок за домом, где мы жгли костер, и подвал восьмого дома (напомню — домофонов нет, все открыто), где старшаки наши оборудовали собственноручно что-то вроде комнаты, где в непогоду резались в карты, пили дешевый портвейн и слушали последние кассеты на непонятно откуда добытом раздолбанном «Романтике», и чердак дома девять, где обитали мы, ребятки помладше, тоже оборудовав наше пристанище с претензией на уют и жилое помещение при помощи журнальных плакатов, чиненных с помойки стульев и прочей рухляди.
Я, если что, не жалуюсь — детство у меня было интересное, я это к тому рассказываю, чтобы дать понятие о том, что происходило это все немного в другом мире, где были другие законы и совсем другой, сильно отличающийся от 2024 года уклад жизни и у взрослых, и у детей.
Над нами особо не дрожали — в школу сходил, уроки сделал, мотай отсюда и не путайся под ногами. Это сейчас детей по телефону отслеживают, а мы уходили в обед, а приходили часам к одиннадцати.
И никто не волновался и в милицию не бежал.
Во дворе царили свои порядки. Например, у нас вот, кто помладше, была компания так называемых рокеров. Рокерство наше великое выражалось в том, что мы цепляли булавки на рюкзаки да кепки, вырезали соответствующие картинки из журналов да орали как мартовские коты под гитару: «Нафинг элс маттерс», пугая бабушку Шуру с пятого этажа своими воплями.
Но — типа идея и красивое название. Опять же, своя система крутости — у Вована кольца в кепке вставлены, а у нашего заводилы Бычка — самый настоящий плакат «Металлики» дома висит.
О Бычке, собственно, речь дальше и пойдет.
Бычок этот, Дениска Бычков, был, что называется, не пришей кобыле хвост.
Для нашей компании он был великоват — нам 13-14, ему 15, а для старшаков, которым всем по 16-18, маловат. Но мы признавали за ним лидерство, так как он старше, сильнее и любому может в морду дать. А старшаки относились к нему как к мальчику на побегушках — принеси, подай, иди нафиг не мешай, что не мешало ему регулярно появляться в их подвале и шестерить, ставя под угрозу свой авторитет в нашем чердачном мирке. Не в меру высокий для своих лет, подкаченный, дерзкий пацан, такой в каждом дворе наверное тогда был.
При этом учился Бычок в моем классе, что никого не удивляло, второгодником он был в нашей школе далеко не единственным, это сейчас выпускают всех, а тогда было просто — не сдал, привет, второй год.
И никого не смущало — такие правила игры. Разве что трепку от родителей получишь.
И вот однажды, теплым апрельским вечером, приходит наш Бычок на чердак и выдает:
- Все, пацанва, ухожу от вас, Седой сказал, что могу у них тусить, в подвале.
Мы, конечно, все в расспросы — что, да как, да почему? Завидуем, конечно — круто же, старшие есть старшие, они и с музыкой, и на дискотеку ходят. В общем, новость года — сам Седой сказал!
Бычок развалился в единственном на всем чердаке кресле и выдал:
-Условие ток есть — надо нашему историку посреди урока кинуть зигу. Доказать что не трус.
Что такое зига, знали все — приветствие, которое любил один несостоявшийся немецкий художник с усиками, чуть было не завоевавший мир, да обломавший зубы, и которое выражалось в вытянутой руке и громком приветственном крике соответствующего характера. В общем, думаю вы поняли, писать я эти слова не буду, за это в мире 2024 года можно и бан получить.
Мы, конечно, сначала сказали, что стремно это все, но Бычок залихватски махнул рукой и нас заверил:
- Да ничё не будет. Ну поорет, ну выгонит из класса, пофиг. Зато — старшаки меня примут. Делов-то…
Поговорили — и забыли, особо как-то значения никто не придал, мало ли кто что говорит. Пошли видак смотреть к Лехе и обсуждали потом приключения Терминатора.
Мы были просто дети, и все в нашем мире было легко и просто.
Про учителя истории следует сказать отдельно.
Степан Иванович был откровенно старым. На его пигментной лысой голове гордо росли три седых пера, которые он старательно зачесывал назад и за которые получил в школьных коридорах кличку «Лохматый». Невысокого росточка, суховатый, угловатый, в видавшем виды, но неизменно чистом твидовом пиджаке и крахмальной рубашке, при галстуке даже в самую жару и брюках с такими стрелками, о которые можно порезаться, в стоптанных, но до блеска начищенных старомодных туфлях, он принимал активное участие в школьных мероприятиях, часто дежурил в коридорах и необидно журил бегающих первоклассников. Жена его, такая же старая, с седыми редкими кудряшками, Анна Ивановна работала у нас техничкой, и мы часто видели, как после уроков они под ручку чинно идут домой, и по весне зубоскалили, видя, как Лохматый ломает своей жене букеты сирени.
Учителем он был прекрасным, рассказывал историю так, что ощущение было — смотришь кино, увлекательное и остросюжетное. Даты, конечно, зубрить заставлял, не без этого, но благодаря его рассказам историю любили все, от пятиклашек до выпускников, и Степаном Ивановичем школа не без основания гордилась, благо на олимпиадах всегда брали первые места в районе, а то и в области.
И вот на следующем уроке, прям посреди очередного захватывающего рассказа Степана Ивановича на задней парте вдруг подскакивает Денис Бычков, второгодник и верзила, и во все свое горло орет немецкое приветствие с соответствующим жестом рукой.
Тишина наступила мертвая.
И в этой тишине мы увидели, как изменилось лицо нашего учителя.
Глаза его как-то странно сузились, заблестели, челюсть задрожала, весь он стал какой-то тонкий, бледный.
Три больших и резких шага понадобилось ему, чтобы оказаться рядом с партой Бычкова.
Ухмыляющийся второгодник и не думал садиться, нагло он смотрел на старого учителя, и ждал — что сейчас начнут орать, тащить его к директору и выгонять из класса.
Но вместо этого в звенящей тишине мы услышали тихие, чеканные слова Степана Ивановича:
- Я в первые дни ушел на фронт, добровольцем, два года себе приписал тогда, не брали меня, шестнадцатилетнего. Прошел всю войну, дважды был тяжело ранен, выжил. Дошел до Берлина, вернулся домой. Анечку свою встретил вот в сорок четвертом, поженились после войны. Я - солдат Красной Армии, если хотите - жалуйтесь директору.
И после этой речи произошло то, чего никто не ждал.
Степан Иванович резко и быстро впечатал свой кулак в морду Дениса Бычкова.
Бычков упал, скрючившись, а старый учитель, не спеша, вышел из класса.
Мы молчали.
Только выл на полу, утирая кровь из носу, Бычок.
- Ну ты и с..ка, Бычков, - прошипел с первой парты Андрюха Тельников, признанный авторитет класса.
К директору жаловаться никто не пошёл.
Старый учитель на следующий день вёл уроки как подобает, и ни словом не касался ситуации. Класс сидел как пришибленный, коротко отвечал на вопросы и поспешил уйти, когда прозвенел звонок.
Бычков в школе не появился, ни через день, ни на следующий день, и встревожившись, мы с Лехой и Андрюхой пошли его искать, прогуляв уроки и поставив свои собственные головы под удар, и нашли на нашем чердаке, где тот старательно отсиживался, делая вид для домашних, что ходит в школу и возвращаясь домой по времени, чтоб не пересекаться с нами, забиравшимися на чердак вечером и думавшими, что же дальше будет.
- Слышь, Бычок, - сказал Андрюха, - ты б того, извинился, Лохматый мужик правильный, поймёт. А ты м…дак.
- Мне страшно, - мямлил наш Бычок и тупил глаза.
- Страшно в школе - пошли к нему домой, - авторитетно заявил Лёха, - там Анна, она добрая, я знаю точно, мать моя с ней вроде как дружит.
И вечером того дня мы пришли к историку домой.
Дверь нам открыла Анна Сергеевна, в домашнем халате, подслеповатыми глазами щуря на темную лестничную клетку.
- Дети, - удивлено сказала она, и куда-то вглубь квартиры крикнула, - Степан, дети!
Вышедший на ее окрик Степан Иванович остановился, пристально посмотрел на нас и спросил:
- Вы зачем пришли?
И тут Денис Бычков, авторитет шпаны, расплакался, со слезами и всхлипываниями, и замямлил:
- Простите меня, Степан Иванович…
И пока мы с Лехой и Андрюхой стояли и думали, что происходит, старый учитель подошёл к нему и сказал:
- Ладно, будет тебе… все, забыли. Все могут ошибиться. Просто запомни - этого повториться не должно. На Земле - не должно повториться...
А потом мы пили чай на кухне, пустой чай с сахаром, и Анна Ивановна показала нам старую карточку, на которых она, молодая совсем девчонка с длинными чёрными косами была рядом с солдатом, что обнимал ее и смеялся.
За их спинами цвела сирень сорок четвёртого года.
А на следующий день случилось и вовсе немыслимое - Бычок вечером отловил во дворе и на глазах всех присутствующих как следует отделал Женьку Седого, главу старшеклассников и грозу района, откуда только силы взялись. И на прощание плюнул:
- Мразь ты, Седой.
К старшакам тогда Бычок не ушёл, и вообще как-то за учебу взялся, вытянув следующий год почти без троек, что для него было подвигом.
Что сказали наши родители?
Да ничего, они ничего так и не узнали. У них были другие заботы и другие беды - чем нас накормить, во что одеть и где заработать хоть что-то. Не до выяснений, откуда у двух взрослых в общем-то парней синяки, разбитый нос да два прогула в школе.
Прошло много лет.
Давно уже уважаемый человек в своём округе Денис Бычков, давно уже нет на свете Степана Ивановича.
Но тот урок, что преподал нам старый учитель истории, запомнился на всю жизнь.
ПыСы: рассказ мой автобиографический, тег мое, имена и фамилии изменены.
Насмотрелся в ленте всяких ретро-картинок, вспомнил что в конце 90-х - начале 2000-х, когда ещё не было компьютера и интернета, новости спорта доносились другими методами, в том числе газетами и журналами, из которых я выстригал что-то футбольное избранное для себя и вклеивал в отдельную тетрадь, туда же попадали вкладыши из жвачки, этикетки из под газировки и просто ещё откуда-то. Предлагаю посмотреть на такой "фотоальбом", кому-то точно будет интересно, вспомнится детство и какой был интересный футбол того времени.
Приклеивалось на то что было дома, какие-то обрезки клеящейся плёнки и скотч
Смотрю за запись с дискотеки конца 90-х, какое же очуошенное время, как же хочется вернутся и потусить там, не смотря на всю простоту, как же круто и не одно богатство мира не стоит тех молодых времен, когда жила надежда, вера и то, что сегодня встречу ту самую...
Вы не замечали, что в последнее время стали романтизировать девяностые в кинематографе?! Вот, дескать, посмотрите, как там было круто и весело, какие там забавные бандиты с пестиками бегали, а уж сколько возможностей было. Нет, серьёзно, что ни за новый фильм или сериал, так вот обязательно - начинают вякать про девяностые. Такое ощущение, что современные режиссёры больше ничего не способны выжать из пальца, кроме как 1) десятки лет снимать жития минтов, 2) рассказывать про войну и 3) воспевать девяностые.
Не знаю, вот у меня о девяностых в основном негативные воспоминания. Это было время, когда все двери в падиках были оборудованы резинкой или пружинкой, потому практически в каждом подъезде жила собака, а каждом подвале кошка или бомж. Это было время, когда наши отцы лишались работы, отчего становились либо коммерсантами, либо алкоголиками. Время, когда начал рушиться привычный мир, а начинался строиться новый.
В провинции, например, до сих пор его строят. У нас тут больницы в девяностые начали строить. И до сих пор продолжают. В итоге одни рушатся, вторые проданы, третьи снесли и начали строить заново. После той же войны через двадцать лет человека в космос запустили, а у нас через тридцать лет после перестройки на некоторых улочках только лишь появился асфальт.
Мне девяностые запомнились стихийными митингами - тогда людей тысячами сокращали с предприятий. И они шли штурмовать горисполком, а чтобы их услышала Москва, они однажды встали с портретами генсеков на железной дороге. Сейчас во многих регионах не осталось ни одного госпредприятия, но привычка докричаться до Москвы осталась - только выходить никуда больше не надо, потому что люди научились жаловаться через интернет.
Девяностые не дали мне возможности получить нормальное образованное. Пришлось получать "хоть бы что" в заведении, где я ежедневно задавался вопросом: "А что я тут вообще делаю?". Я застал время, когда закрывали кружки и секции, а потому мы, подражая черепашкам ниндзя, исследовали местные подвалы. Самым интересным времяпровождением было смотреть батл на рынке. Там две дурочки место не могли поделить для подаяния и периодически лупоздили друг друга.
Но, правда, были три вещи, которые несомненно помнят все дети девяностых - это 1)видик 2) комиксы и 3) денди. Вы не поверите, но я даже не представлял как этот видик выглядит. Но отлично помню, как в местном ДК появился бар. Он был на втором этаже. Там был какой-то полумрак. Нужно было подниматься по винтовой (или похожей на винтовую) лестнице. Стены были отделаны мраморной крошкой. И вот где-то там было такое чудо, как видик.
Иногда удавалось сделать несколько шажков по этой лестнице и замереть в немом восторге. Где-то там на стене мелькали лампочки. И вот стоишь и думаешь: "А это, наверное, видик и есть?! Просто взрослые понимают, а мы, ещё маленькие, чего-то там ещё не догоняем". Позже друг рассказал мне, что там же появился видеосалон - в зале после танцев ставили стулья и телевизор. Но перед каждым киносеансом показывали мультики, предположительно, Warner Bros. Потому местные пацаны прятались под стульями, потом их выгоняли. Но они были счастливы - они впервые увидели пару старых американских мультов.
Позже мне удалось посмотреть легально. Сделали кружок в том же ДК для подростков, вроде даже платный. Назывался "Киноша". Причём был проходной билет, на котором даже была эмблема - человек с телевизором вместо головы. Ломанулись все пацаны, ожидая увидеть каких-нибудь каратистов. Но жутко обломались, потому что перед каждым сеансом читали лекцию. Я же, и тогда был не совсем адекватный, обожал эти лекции.
А уж когда нам лектор рассказала про жизнь Уолта Диснея, то я выяснил в какой библиотеке в какой книге она почерпнула эту информацию. Съездил туда и в читальном зале не то что всё изученное законспектировал, а чуть ли не полностью переписал. Что до кино, то я запомнил только первых "Черепашек Ниндзя", мы смотрели их в комнате для репетиций духового оркестра.
Дисней - это было вообще явление запретное. В моём детстве могли показать лишь пару минут, если не меньше из историй Мышиного Дома или Книги Джунглей в каком-нибудь "Будильнике", детской передаче по воскресениям. С содержанием этих мультиков мне удалось ознакомиться только, благодаря подписке. Да, была какая-то почтовая подписка на диснеевскую серию. Публиковалась она на ужасной газетной бумаге. Но было неимоверное счастье вообще видеть этих персонажей.
А сами мультики с ними только лет в 40 смог увидеть. Кабельные-то каналы появились в нулевые или даже десятые, а уж какие там показывали мультики - для меня до сих пор загадка. Может лет через тридцать какой-нибудь чувак будет рассказывать о том что не было доступа к стриминговым сервисам, отчего он только лишь в 2054 году познакомился с классикой - "Пингвины мой мамы"
Что касаемо комиксов, то это тоже было явление загадочное. Я настолько древний, что помню времена, когда почтальоны работали практически грузчиками. Потому что когда-то все выписывали килограммы журналов и газет, которые потом было принято либо хранить в подвале, либо сдавать в макулатуру. А поскольку во многих квартирах проживала не одна семья, то их нагрузка увеличивалась. Кроме того в подвале родного двора была такая Комната Школьника, в которой был педагог, хобби которого было - стучать на меня участковому.
Так вот в этой самой комнате, куда мы бегали учить уроки, тоже хранились килограммы детских и подростковых журналов. Это "Весёлые Картинки", "Мурзилка", "Пионер", "Костёр". Когда местных пацанов приспичивало на улице и не хотелось бежать домой, они обычно прибегали за этими журналами туда с просьбой почитать. Но читал в основном я, особенно мне были интересны вкладыши. То был вариант советского комикса, обычно на двух страницах. И автором одного из них про дельфиниху Павлову был Эдуард Успенский. Как же я ждал новых номеров!..
О том, что существуют комиксы я вообще стал узнавать из зарубежных фильмов и сериалов, что стали появляться на центральных каналах тиви. И мне было просто интересно понять, что это такое и как они выглядят. Помню, я нашёл у двоюродной сестры склейку вкладышей из медицинских журналов. Вряд ли она это помнит, но я просто с удивлением рассматривал вот этот самодельный комикс на тему "как поступать хорошо и правильно в чрезвычайных ситуациях".
А потом мой отец стал бизнесменом, он перепродавал закупленные продукты питания в родном селе. Для этого ему приходилось нанимать машину. И водилой был молодой парень, лет на десять меня постарше, которого я называл дядя Лёша. Поскольку я частенько напрашивался с отцом в этот круиз, то меня обыкновенно отправляли в кабину к этому дяде Лёше. Мы с ним трещали всю дорогу, пугали деревенских велосипедистов, а однажды остановились и искали лисят в овраге.
Дядя Лёша любил хвалиться, что частенько мотается в Москву и затаривается там книгами. В его кабине можно было найти подпольные бестселлеры, написанные литературными неграми по мотивам известных боевиков. Так вот он мне пообещал дать почитать настоящий комикс. Я обрадовался, что наконец-то увижу, как тот выглядит. Но в результате он дал мне трёхтомник про какого-то Штирлица, собирающего по лесам ёжиков. Большего бреда я с тех пор, наверное, и не читал.
Всё-таки мне удалось-таки увидеть комикс лишь, записавшись в подростковую театральную студию. Там был просто гениальнейший педагог. Помимо театрального кружка там ещё и секция каратэ в подвале была, и капустники проводили и даже по видику смотрели "Парк Юрского Периода". И вот он взялся нас обучать азам коммерции. Для этого привёз из Москвы целую пачку самых настоящих комиксов и предложил распространять в школах. Его бизнес-план быстро провалился, потому что ушлые пацаны стали утаивать часть выручки. Но наконец-то я увидел настоящий комикс!
А вот теперь поговорим про "Денди". Мне повезло, что игровая приставка появилась у меня у одного из первых. А таких счастливчиков у нас на районе вообще считали мажорами. Но я не обрадовался. Дело в том, что я рос вообще неадекватным ребёнком. Ещё в дикие давние времена, когда каждый считающий себя нормальным пацан мечтал поскорее вырасти, что бы пойти на фабрику и в вечернюю школу, я хотел быть писателем. И сколько усилий не прилагали мои родные, чтобы выбить эту, как они считали, дурь из моей головы, у них ничего не получалось.
На уроках я обычно скучал и, дожидаясь последнего звонка, рисовал нечто абстрактное на последних страницах школьных тетрадей. Все мои мысли были - это побыстрее бы бежать домой и взяться за новое своё сочинение. По пути домой я мог подзадержаться, остановившись и рассматривая бабочку, сороку или кота. Ну а дома - мой рабочий кабинет была ванна. Обычно раньше там были корыта и доски для стирки.
Так вот одну такую доску я стелил в ванну, вторую, соседскую, использовал в качестве письменного стола. Но особым искусством было запереться - для этого использовались штаны, одна штанина привязывалась к вечно мокрым трубам, а вторая к дверной ручке. Всё после этого можно было ждать соседку, что начинала ломиться с угрозами идти жаловаться в ЖКО.
Я ведь тогда просто мечтал о печатной машинке! Даже, пытаясь скопить нужную сумму, собирал бутылки. И вот однажды довольный отец приносит мне приставку, а у меня нет радости, а есть лишь разочарование: я же мечтал совершенно о другом. Другие бы тинейджеры просто визжали бы от восторга, а мне было совершенно безразлично. Но приставка в девяностые объединяла и помогала найти новых друзей. Пацаны собирались друг у друга, бегали на рынок менять картриджи с доплатой и ради новой игры прогуливали уроки.
Но я, постреляв уточек и пытыкавшись в танчики, на долгое время вообще забыл о неё. Но потом в моей жизни был период, когда я бросил учиться. И просто вот маясь от безделья, убивал время вот этими играми. Для этого мне даже телевизор на кухне выдали, чёрно-белый. Но при этом рекомендовалось выключать звук, чтобы не нервировать соседку. Но она всё равно была недовольна, если ко мне кто-то приходил, а потому постоянно ширкала тряпкой по клеёнке на самодельном столе и зачем-то грохала крышкой сундука, что практически до нулевых стоял у нас под окном.
Но другим корешам повезло гораздо больше. Заводы и фабрики тогда уже окончательно развалились, и их площади модно стало переоборудовать в торговые центры. Потому родаки у них свалили на заработки, оставив их самих на попечение соседей или знакомых, которые редко донимали своими посещениями и нравоучениями. И вот у них дома играть можно было практически круглосуточно, для чего собирались все пацаны двора.
И долгое время у нас был такой своеобразный обмен: я отдавал им приставку для игр, а они взамен потом приносили картридж с новой игрой. По-моему я был первым во дворе кто прошёл "Черепашек Ниндзя". А больше и ничего, если честно, и не смог. Дальше пошло время компьютерных клубов, в это время я уже стал ходить на работу, после которой заходил в эти заведения. Знаете, где они находились? В зданиях тех же самых заводов, причём один такой клуб был по-моему в бывшей душевой. Атмосфера там вообще шикарная была: пиво, сиги и ГТА.
Но компьютерные игры меня тогда особо не затянули. Я заходил туда, наверное, просто от тоски, подавляя желание напиться. Впрочем, как говорят на НТВ: "Это совсем другая история"...