Подарок вампира. Часть восьмая
Оказалось, что утром тётушка Анастасия уехала. Так сказала Лене мама, нарезая мясо на тарелке для Марины. Бледный, измученный папа молчал и без аппетита ковырял мясное рагу в своей тарелке.
Лена налила себе молока к сладким овсяным хлопьям, сделала чай. Есть не хотелось, до чёртиков надоело однообразие, но на папиной карточке, вероятно, денег не будет, ибо холодильник полон мяса. А в маминой сумочке (Лена специально перед завтраком осторожно проверила) не нашлось даже мелочи.
Марина сегодня не улыбалась. За прошедшую ночь она сильно отекла, словно съела перед сном банку солёных огурцов. На покрасневшей коже лица сестры выступил пот. И, начав есть мясо, она впервые не доела его и просто ушла к себе.
А мама посмотрела на Лену, затем на отца и обратилась к нему, но слова предназначались для Лены:
- Нужно, чтобы она готовила. Я одна не справлюсь, ты же знаешь, дорогой. Пора Лене начать помогать семье. К тому же мы скоро переезжаем.
Папа в ответ кивнул. А на гневный вопрос Лены, куда и почему они должны уехать, родители промолчали.
Затем мама детально объяснила Лене, какой ей сегодня следует приготовить ужин. А ещё попросила оставаться дома с Мариной: мало ли той что-то понадобится.
И они с отцом переглянулись, как какие заговорщики.
Лена не стерпела и вскочила со стула, сжимая руки в кулаки, и, повысив голос, заявила, что ничего делать не будет. Мама изменилась в лице, но спокойно, ледяным тоном сказала:
- Будешь.
Ее слова прозвучали с откровенной и страшной угрозой: мол, не то заставим. Затем она улыбнулась и как ни в чём не бывало поручила Лене помыть посуду, а перед уходом добавила, что теперь все домашние дела будут на ней.
Едва мама с папой ушли на работу, как Лена тоже отправилась на прогулку, проветриться. Она не могла заставить себя быть наедине в квартире с Мариной.
Вернулась через час, а сестра поджидала ее в коридоре и молча сверлила недобрым, пристальным взглядом. Затем Марина попросила помочь ей помыться в ванной и набрать ей воду, хотя выглядела способной сделать это сама. Но её тяжёлый взгляд напугал Лену, и она не осмелилась отказать.
Пижама под халатом Марины местами заскорузла от крови, и Лена дрожащими руками помогала сестре раздеться, осторожно отлепляя приклеившуюся ткань от плеч, груди и шеи сестры.
Мылась Марина в прохладной солёной воде, без мыла. И, едва она улеглась в ванну, вода окрасилась розовым цветом.
Лена заметила, что никаких порезов и ран на коже сестры не было видно. Так чья же это кровь? Словно читая её мысли, Марина сказала:
- Я неаккуратно ем мясо.
"Ложь!" - подумала Лена, но смолчала.
Она помогла вымыть длинные волосы сестры шампунем и после сполоснуть их душем. После Лена вытерла Марину полотенцем, отметив, что кожа сестры была неприятно холодной, намного холоднее воды в ванне.
Затем Лена помогла облачиться Марине в халат и сопроводила в её комнату, спросив, хочет ли сестра есть.
Марина покачала головой и попросила посидеть с ней. Лена осталась.
Сестра внезапно подошла к шкафу и достала чёрный парик, с виду – из натуральных волос, и сказала, что скоро они все уедут. Спросила:
- Ты рада этому, Лена?
Лена сглотнула комок в горле, уточнила:
- Куда мы поедем?
- Ты и я вместе начнем новую жизнь за границей.
- Но у нас нет денег! - растерялась Лена, ибо сестра так уверенно говорила о переезде.
- Вот увидишь. У нас будут и деньги, и паспорта. Не волнуйся, я никогда не брошу свою похорошевшую любимую сестричку. - Карие глаза Марины на мгновение засветились желтым.
Лена вздрогнула, и ей нестерпимо захотелось крикнуть: «Кто же ты?!» Но она сдержалась и тихо спросила:
- А мама с папой согласны переехать?
Марина в ответ усмехнулась и промолчала.
Лена вдруг, шестым чувством, поняла, что сестра чего-то важного недоговаривает.
А Марина неожиданно встала и крепко обняла её, сильно прижимая к своему холодному телу под халатом. Затем легонько поцеловала в щёку. Губы сестры были ледяными. Отстранившись, Марина равнодушно сказала:
- Знаешь, это ведь он решил оставить тебя, не я. Увидел через мои воспоминания, какая ты хорошенькая, невинная маленькая овечка, и не позволил мне обижать тебя, приказал любить. И я люблю.
- Что ты такое говоришь? - воскликнула Лена, отступая от сестры.
Слова Марины ввели её в дикий ужас, мурашки пробежали по коже, волосы на затылке зашевелились.
- Иди, готовь ужин и приберись. Ненавижу бардак, - ласково, как ни в чём не бывало сказала Марина и улыбнулась оцепеневшей от страха сестре.
Лена вздрогнула и пулей выскочила из комнаты.
Лена умаялась готовить плотный мясной ужин: то и дело терзали навязчивые мысли, незаданные вопросы и то, что ей срочно, необходимо их озвучить родителям. Сегодня.
Закончив с ужином, она вымыла ванну с хлоркой, надев перчатки. После купанья Марины даже необходимость здесь принимать душ вызывала омерзение. Словно ванна после мытья в ней сестры стала заразной.
Родители пришли с работы как обычно. Переоделись, помыли руки. Лена следовала за ними из комнаты в комнату, как приклеенная. Настойчиво спрашивала: куда они уезжают? И почему?
Папа молчал и поглядывал на маму. Мама в спальне, наконец, соизволила ответить, что в сентябре они продают квартиру и все вместе переезжают в Беларусь.
- Ну почему? Вы меня спросили, хочу ли я уезжать? И как быть с Мариной? Она же по документам мертва?! - вскипела Лена.
- Ну и что, - спокойно ответила мама своим ровным, спокойным голосом, которым стала говорить ещё с похорон сестры.
Затем она почесала запястья, где под длинными рукавами блузки синяки в виде отпечатков пальцев практически сошли.
«Но какая она стала худая и постаревшая...» - отметила Лена. Заметно поредевшие, поседевшие волосы мамы давно пора было красить. И ещё про привычную раньше косметику мама будто забыла либо это у неё от нездоровой усталости.
- У Марины есть влиятельные друзья, - загадочно уточнила мама, словно это всё Лене объясняло, и сказала: - Я такая голодная. Пошли ужинать, дочка.
А Лене при взгляде на неухоженные волосы мамы внезапно вспомнился чёрный парик сестры, и в голове, словно сложился недостающий пазл. Она предположила, что Марина в этом парике неузнанной может уходить из дома по ночам. А ещё Лена вспомнила, как не раз среди ночи, проснувшись от кошмара, слышала щелчок дверного замка.
Но она так ничего больше и не спросила: мама уже вышла из спальни.
В разгар ужина к ним в гости явилась соседка.
С кухни Лене был хорошо слышен их с мамой разговор у двери. Соседка спрашивала, не болеют ли они, мама отвечала, что всё хорошо.
А соседка не отставала, прямо говорила, что мама очень плохо выглядит и Олег тоже. Пояснила, что видела его недавно в мясном отделе, и сразу полюбопытствовала: мол, раз мяса много покупаете, то, наверное, гемоглобин низкий? Или что другое случилось? А Олег не ответил.
- Вот я и пришла, волнуюсь, соседи как-никак.
- Не ваше дело, - разом закончив разговор, холодно ответила соседке мама и резко захлопнула дверь квартиры.
Напрасно Лена ждала объяснений случившемуся от мамы, та сделала вид, что вообще ничего не произошло.
- Нужно уехать раньше, - расправляясь с огромной порцией сырого мяса, заявила Марина.
Папа с мамой кивнули и, одарив дочку обожающим взглядом, жадно набросились на еду.
Лена специально не ложилась спать, решив проверить свою догадку о Марине, а затем поймать её с поличным в коридоре. Но что дальше? Об этом Лена не задумывалась, сидя на своей постели, с выключенным светом и прислушиваясь, но в квартире было тихо.
Она таки задремала и резко проснулась, что-то услышав в коридоре. Тихонько поскрипывал пол, и Лена осторожно, стараясь не шуметь, встала – и, прокравшись к двери и осторожно открыв её, выглянула в коридор.
Там был включён светильник, у полки с телефоном, и в его тусклом жёлтом свете Лена увидела отца. Он стоял возле комнаты Марины, сцепив руки на груди, нервно переминаясь с ноги на ногу. Лицо отца было сильно напряжено, словно в неком томительном ожидании, а челюсти, как и губы, крепко сжаты.
Что происходит? Лене захотелось окликнуть его, но она сдержалась, продолжая стоять и наблюдать.
Вскоре дверь Марининой комнаты открылась, и оттуда, пошатываясь, как пьяная, вышла мама и кивнула ему. Папа в ответ нетерпеливо взвизгнул и пулей заскочил в комнату Марины, закрыв дверь.
Лена наблюдала, как мама томно застонала, затем неистово провела руками по животу и груди, вверх к шее и опустила руки. Затем причмокнула губами. На её одуревшем, расслабленном, словно с тяжёлого глубокого сна, лице внезапно появилась блаженная, придурковатая улыбка – подобное выражение однажды Лена видела в документалке про наркоманов и сейчас вздрогнула от ужаса.
Мама продолжала постанывать и медленно, с неохотой направилась в свою спальню. Лена едва сдерживала рвущийся из груди пронзительный крик, но, сжав кулаки, заставила себя бесшумно закрыть дверь и лечь в постель, где в отчаянии разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку, а после заснула.
Утром Лена проспала, и никто не разбудил её, чтобы она приготовила завтрак. Тихая квартира выглядела пустой, а все ключи от входной двери исчезли, поэтому из дома ей было не выйти.
- Марина, ты спишь?
Чувствуя себя запертой в ловушке, из отчаяния она постучала в дверь сестры, но та не отозвалась.
- Марина, открой, пожалуйста? - напрасно просила Лена, затем ушла на кухню.
В холодильнике, кроме жирного мясного рулета, – пусто. Пакет с молоком, четвертинка белого хлеба, яйца исчезли, как и мешок из-под мусора.
- Я не буду это есть! – громко, со злостью сказала Лена, на глазах выступили слёзы.
Она заварила себе сладкого чая и выпила, но к двум часа дня голод взял своё. Лена сдалась.
А Марина в это время незаметно подкралась на кухню и ласково со спины сказала:
- Кушай, кушай.
Лену сразу затошнило. Она отложила вилку в сторону, отодвинула тарелку. Марина села на табуретку рядом, дотронулась до плеча сестры, вновь ласково попросив доесть.
- Нет! - воскликнула Лена, резко убрала руку сестры и встала, вытаскивая из-под домашней кофты серебряный крестик.
- Не заставишь!
Марина рассмеялась и холодно сказала:
- Напрасно мне дерзишь! - Затем ловко и быстро сорвала крестик с цепочкой с шеи Лены и переломила его.
- Сука! - не сдержала чувств Лена. Ярость клокотала внутри.
- Ешь! - приказала Марина. Непривычно-карие, изменившиеся со дня возвращения с кладбища, глаза сестры мгновенно пожелтели и теперь ярко светились изнутри.
- Сядь и ешь!
И Лена, вопреки своей воле, подчинилась. Её ноги и руки заледенели, а пальцы дрожали.
Сквозь слёзы и рвущийся изнутри крик ужаса она стала быстро есть под пристальным взглядом сестры, пока не расправилась с большей частью рулета на блюде из холодильника.
Только после этого Марина сказала:
- Хватит!
Затем приказала помыть посуду и наполнить ей ванну, а потом начисто выдраить квартиру.
Лена после приказа сестры вся внутри словно заледенела. Голос пропал, тело не слушалось собственных мысленных команд.
Она, как ни старалась, но не могла воспротивиться воле сестры. «Неужели это конец?» - безумно страшилась своей новой, подобной родительской участи Лена, механически, как робот, начав мыть посуду.
На этот раз Марина мылась самостоятельно, не требуя помощи сестры.
Лена не знала, нужно ли сегодня убирать у неё в комнате, а спрашивать у Марины не хотела.
Так и решила убраться, а заодно, пока сестра моется, осмотреться. Потому что с прошлого визита к сестре случайно заметила тётушкины чемоданы, выглядывавшие из-за кресла у шкафа.
Положив взятую для уборки мокрую тряпку на подоконник, она сразу направилась к креслу, за которым сейчас, к досаде, было пусто.
А вот телефон Марины, к удаче, лежал на кровати.
Лена знала её пароль: сестра никогда с ним не заморачивалась, остановившись на собственном дне рождения, и раньше постоянно часто лазила в телефоне на виду у Лены. Сейчас Лена сразу взяла телефон, открыла и, проверив контакты и сообщения, к огорчению, ничего не нашла.
Лена выключила телефон, положила на место.
Затем подошла к окну за тряпкой, удивляясь, тому, что Марина не занавешивала шторы, чтобы прятаться от света.
Этот факт разбивал все представления Лены о кровожадных ночных чудовищах вдребезги.
Кем же или чем тогда новая Марина была?
Спросить Лене было не у кого.
Она принюхалась, внезапно уловив в комнате едва ощутимый кислый запашок. Запах усилился возле встроенного в стену шкафа-купе.
Не раздумывая, Лена открыла его и среди вещей сестры сразу увидела тётушкины чемоданы.
Тут же от недоброго предчувствия ёкнуло сердце, а в голову закралась мысль, что нужно немедленно вызвать полицию. Запах кислятины в шкафу усилился. И пахло от чемоданов.
Она с огромным трудом достала первый, коричневый, тётушки Варвары, не понимая, отчего он такой тяжёлый, словно набит кирпичами.
Открыла и громко вскрикнула. В нос резко дохнуло тухлятиной.
По полу из чемодана покатилась сморщенная, ссохшаяся голова тётушки Варвары.
Там, где раньше находились ее глаза, зияли влажные провалы, а рот был широко раскрыт, словно в крике. Там копошились личинки.
Лена отпрянула, к горлу подступила желчь, затем живот скрутило от рвотного позыва. Она согнулась и вытошнила на пол.
- Как ты посмела зайти в мою комнату и рыться в вещах! - разъярилась незаметно вошедшая Марина и, подойдя к Лене, крепко дёрнула сестру за волосы. - Немедленно убери за собой это и выметайся! - ядовитым от злобы голосом сказала Марина, указав на рвоту на полу, и направилась к окну, чтобы открыть его.
Затем села на кровать и включила фен, наблюдая, как позеленевшая Лена, крепко стиснув губы, тряпкой вытирает пол.
Закончив с уборкой, Лена ушла, а за её спиной Марина закрыла дверь своей комнаты на защёлку.
От пережитого Лену трясло, и она умывалась холодной водой, пока не отступила тошнота. Затем она решительно направилась к телефону в коридоре, чтобы вызвать полицию. Телефон оказался сломан, как и её смартфон в спальне.
От отчаяния Лена закричала, заметалась по квартире, собираясь открыть окно в гостиной и позвать на помощь. Марина ей этого не позволила. Она тихо подошла, когда Лена уже залезла на подоконник. Сестра схватила её за талию и с лёгкостью подняла, зашипев по-змеиному в ухо:
- Запрещаю, запрещаю!
И, игнорируя сопротивление Лены, лишь стискивала её за талию всё крепче, пока та не успокоилась.
- А теперь забудь, что видела, и спи! - приказала Марина, глядя в упор на Лену своими жёлтыми светящимися глазами.
Девушка задрожала и, обмякнув, рухнула на пол у дивана, заснула.
